Взаимоотношения Монголии с Россией в целом и Бурятией в частности, всегда будут актуальной темой, пока они граничат друг с другом. О ситуации в настоящее время и дальнейших перспективах рассказал эксперт-монголовед Владимир Родионов , кандидат политических наук, доцент кафедры истории и регионоведения стран Азии Бурятского госуниверситета, руководитель Центра социально-политических исследований Монголии.
Владимир Родионов
Насколько сейчас значимо присутствие и влияние России в Монголии? По моим сведениям, по ряду признаков, последние годы оно уменьшилось, какая-то культурная и экономическая экспансия не ведётся, в результате Монголия начинает больше ориентироваться на азиатские страны и США. Можно ли вернуть влияние на уровне времён СССР, когда в Монголии были советские войска?
В целом не буду оспаривать мнение, что наше влияние там, по сравнению с советским периодом, многократно уменьшилось. Более того, я думаю, что в ближайшие годы восстановление или хотя бы приближение к советскому уровню этого влияния недостижимо по объективным причинам. Причем недостижимо не только российское влияние, но и влияние какой-либо другой страны. Причина в том, что Монголия, проводя с начала 90-х годов «многоопорную политику» , активно сотрудничает и ориентируется на разные страны, начиная с двух своих соседей - России и Китая, и заканчивая внерегиональными партнерами, такими как США, страны ЕС, Япония, Южная Корея и т.д. Поэтому в данный момент мы можем говорить, с одной стороны, об объективности процесса снижения влияния России, в частности, употребления русского языка, в первую очередь среди молодежи, снижение интереса к России, как к месту, где можно получить образование, что было нормой для соцпериода, как важному экономическому партнеру и т.д.
С другой стороны, я не стал бы говорить, что на сегодняшний день Россия абсолютно не играет никакой роли в жизни Монголии и вообще находится где-то на задворках ее интересов.
Россия по-прежнему остается одним из важных партнеров Монголии, и это обусловлено такими факторами, как географическая близость, то есть общая граница большой протяженности, сохраняющиеся экономические связи, несмотря на то что они значительно сократились по сравнению с соцпериодом, но по-прежнему Россия остается важным поставщиком энергоресурсов на рынок Монголии.
В первую очередь, это нефтепродукты, на данный момент составляющие свыше 90% от всех, импортируемых Монголией. Россия - поставщик электроэнергии в приграничные аймаки Монголии, поставщик продукции машиностроения, запчастей и продовольственных товаров. Если вы приедете в Улан-Батор, то по-прежнему во многих магазинах можете увидеть большое количество товаров массового потребления, в первую очередь, продукты питания, привезенные из России. Плюс, хотя сфера русского языка сжимается последние два десятилетия как шагреневая кожа, но она остается. И до сих пор правилом хорошего тона для многих монгольских политиков и общественных деятелей является владение русским языком как одним из иностранных наряду с английским, немецким и так далее.
Все-таки тот базис, который был заложен в соцпериод, сохраняется, и задача России на данный момент, я думаю, хотя бы попытаться его сохранить, приостановить падение популярности русского языка.
Согласно социологическим опросам, проводимым ежегодно в Монголии ведущим социологическим фондом «Сант Марал», на вопрос о том, какая страна является наиболее предпочтительным внешним партнером для Монголии, неизменно первое место с большим отрывом от остальных стран занимает Россия. Такие страны как США, Япония и тем более Китай по этому показателю значительно отстают от России. У Китая вообще популярность очень низкая среди населения, несмотря на обширные экономические связи. То есть стоит задуматься о том, насколько Россия влиятельна в связи с этими цифрами. Я считаю, что влияние остается. Вопрос лишь в том, что мы с ним будем делать, как мы его будем конвертировать.
Можно ли говорить, что это влияние - результат какой-то целенаправленной работы, или это еще инерция с советских времен?
Я думаю, в этом конечно есть инерция, но не только. Потому что мы знаем случаи, когда отношения России с некоторыми бывшими республиками Советского Союза или недавними союзниками по странам Варшавского договора в свое время были крайне продуктивными, но кардинальным образом изменились в постсоветский период. И популярность России в этих странах не самая высокая.
В случае с Монголией ситуация все-таки иная, потому что для Монголии, для ее населения, Россия по-прежнему является страной, которая, во-первых , не претендует, в отличие от южного соседа, на какую-то историческую ревизию. В данном случае речь идет о вопросе независимости Монголии. Россия никогда на это не претендовала и не претендует, это факт. Во-вторых , Россия по-прежнему ассоциируется у многих монголов со страной, которая является гарантом ее безопасности в случае возникновения угрозы ее независимости. То есть Россия сама заинтересована в том, чтобы Монголия оставалась независимой и не ориентированной на какую-то из других держав. И в этом смысле Россия воспринимается позитивно. Плюс на уровне менталитета, многие элементы которого закладывались в XX веке, монголы по-прежнему очень близки рядовым россиянам. То есть многие привычки, многие поведенческие стереотипы общие у нас, как это ни парадоксально может показаться, особенно жителям европейской части России, которые о Монголии знают очень мало.
Учитывая культурную близость Бурятии и Монголии, может ли Бурятия стать «мостом» между Россией и азиатским регионом?
Да, эта тема очень популярна в последние годы и часто муссируется в СМИ, на научных мероприятиях. И конечно, здесь нельзя игнорировать тот факт, что Бурятия - самая близкая из всех регионов России к Монголии по ряду причин: история, культура, религия, язык и т.д. В то же время есть объективные показатели, которые пока не в пользу Бурятии по сравнению с другими регионами России, в частности, экономические.
Бурятия, несмотря на то что является граничащей с Монголией территорией России, не является лидером в деле внешней торговли с Монголией.
Здесь лидирующую позицию занимает Иркутская область, которая, к слову, не имеет общей границы с Монголией. При этом у Бурятии есть большой потенциал для того же экономического сотрудничества с Монголией. Он выражается в том, что Бурятия - это единственный субъект России, который имеет с Монголией прямое железнодорожное сообщение. Бурятия имеет постоянно действующий круглосуточный многопрофильный пункт пропуска «Кяхта» на границе с монгольским городом Алтанбулаг. Наконец, у Бурятии с Монголией до недавнего времени было постоянное авиасообщение, во всяком случае, несколько лет назад действовал регулярный рейс Улан-Удэ-Улан-Батор. И это в принципе реально восстановить.
- Обсуждалось, насколько помню, создание новых пунктов пропуска в Закаменском и Тункинском районах.
Да, такие проекты имеются. Есть сезонные пункты пропуска в ряде районов Бурятии. Вопрос в том, насколько для России и, в частности, для Бурятии, будет экономически выгодно наличие и постоянное функционирование подобных пунктов пропуска. Дело в том, что в соцпериод многие пункты пропуска действовали на сезонной основе. В определенные периоды, когда, например, с монгольской стороны перегоняли скот для дальнейшего забоя и переработки мяса на нашей территории, открывались данные КПП. В 90-е годы эта ситуация несколько изменилась, и поэтому целесообразность ряда КПП несколько снизилась. Сейчас же, когда мы говорим о попытке оживить экономические связи, в том числе за счет приграничного туризма, этот вопрос по-новому стал актуальным.
Поток туристов из Монголии увеличился -монголы едут закупаться продуктами в том же «Абсолюте»… Бурятия и Монголия с точки зрения культуры что могли бы предложить друг другу?
В принципе, Бурятия уже монголам многое предлагает, и это мы наблюдаем на протяжении последних двух с половиной лет. Как Вы правильно заметили, после введения безвизового режима, а также обвала российского рубля по отношению к иностранным валютам, монгольские граждане активно стали приезжать на нашу территорию. Основная мотивация - это, конечно, покупка дешевых товаров, но не только. Это и рекреационный туризм - поездки к озеру Байкал. Это религиозный туризм, в первую очередь, паломничество к нетленному телу Хамбо ламы Итигэлова. Многие монголы, когда едут в Бурятию, говорят: «Шопинг, Байкал и Хамбо лама». Такая триада у них своеобразная появилась.
Вопрос лишь в том, насколько наш местный предприниматель готов поддержать и улучшить качество оказываемых услуг тем же монголам, чтобы они продолжали приезжать. Потому что, приехав один раз и не получив должного сервиса, многие туристы могут больше не приехать.
Что Монголия может предложить Бурятии? В принципе, Монголия также богата достопримечательностями. Начиная от городского туризма - Улан-Батор с его довольно развитой по региональным меркам инфраструктурой развлечений, ресторанами, ночными клубами и т.д. И заканчивая более традиционными этнографическими местами для посещения - то же озеро Хубсугул, «младший брат» Байкала, Тэрэлж, различные степные кемпинги, «долина динозавров» и т.д. Вопрос лишь в том, насколько будет развита логистика, то есть насколько компании, которые за это отвечают, смогут обеспечить должный уровень услуг, сервиса и т.д.
- Промышленность Бурятии что-то может предложить Монголии?
Здесь все сложнее. Дело в том, что Бурятия, как вы сами прекрасно знаете, на данный момент республика, которая подверглась деиндустриализации в последние два десятилетия. Поэтому продукция промышленного производства в Бурятии крайне ограничена. Если мы говорим об угольной отрасли, то Монголия сама является страной, которая специализируется на добыче угля и его экспорте, поэтому здесь сотрудничество Бурятии в частности, и России в целом, с Монголией проблематично. В этом смысле Россия и Бурятия, добывая собственный уголь, мало заинтересованы в импорте монгольского угля. И наоборот.
- Мог бы ЛВРЗ поставлять и ремонтировать локомотивы для Монголии?
Насколько я знаю, в ходе визитов главы Бурятии Наговицына в Монголию эти вопросы поднимались, и даже были какие-то документы зафиксированы, в которых данные вопросы затрагивались. В частности, речь шла о возможности участия ЛВРЗ в ремонте и модернизации подвижного состава Улан-Баторской железной дороги.
Насколько я знаю, ЛВРЗ получил заказ на поставку запчастей для УБЖД.
Однако проблемы существуют. Это связано с непростой ситуацией в АО «Улан-Баторская железная дорога», которая является яблоком раздора для многих сторон внутри Монголии, что отражается на процессе принятия решений.
Кроме того, большинство подвижного состава современной УБЖД советского производства, многие из них устарели, то есть они морально уже изжили себя. Российская сторона, поставляя УБЖД подвижной состав, занимается его обновлением. Однако в этой сфере у российской стороны есть конкурент. В последние годы монгольская сторона закупает ряд китайских локомотивов для собственных нужд. Но насколько они эффективны, мне сложно судить, потому что вся инфраструктура монгольской железной дороги создавалась под ее условия на основе советских стандартов. Это условия жестоких холодных зим, перепадов температур, степного и пустынного ландшафта и т.д. Насколько китайские локомотивы приспособлены к этим условиям, мне судить сложно. Возможно, они привлекают дешевизной. Плюс зачастую поставки тех же локомотивов из Китая производятся в рамках так называемых связанных кредитов, когда китайская сторона предоставляет монгольской стороне кредит, где прописаны статьи, на которые должны быть потрачены эти деньги. В том числе туда входит и покупка китайской железнодорожной техники.
- Слышал такое мнение, что именно законодательная власть в Монголии главнее исполнительной…
Так и есть. Если мы возьмем конституцию Монголии, то увидим, что Великий государственный хурал является высшим органом власти. В том числе он отвечает за формирование кабинета правительства, которое подотчетно ему. Но и здесь не все так просто, как кажется. Формально Монголия парламентская республика, но согласно той же конституции, у других властных институтов, например, у президента или правительства, есть ряд полномочий, которые могут в каких-то определенных случаях нивелировать влияние парламента, и это нередко приводит к конфликтным и противоречивым ситуациям.
Как можно оценить деятельность правительства Бурятии в последние годы по налаживанию взаимодействия с Монголией? Были успехи? Или как без успехов, так и без провалов?
Я не думаю, что можно назвать какие-то конкретные провалы или какие-то конкретные успехи. Скорее всего, можно сказать так: с одной стороны, руководство Бурятии в последние годы было вполне активно на монгольском направлении. В частности, работа велась по таким вопросам, как увеличение поставок мясной продукции из Монголии в Бурятию. Вячеслав Владимирович постоянно этот вопрос поднимал. Плюс глава республики неоднократно поддерживал инициативу по введению безвизового режима в отношениях между Россией и Монголией. Если считать, что это и его вклад в решение этого большого вопроса, то, безусловно, это успех. Хотя я думаю, что это в первую очередь успех на уровне двух государств в целом, Москвы и Улан-Батора, России и Монголии.
Активно продвигаются культурные связи между Бурятией и Монголией в последние годы. У нас прошел Конвент монголов мира, Алтаргана, как фестиваль, который призван соединить представителей российской и монгольской бурятской общин и т.д. Естественно, это не проходит без внимания и интереса со стороны властей Бурятии.
Другое дело, что, на мой взгляд, основной прорыв, который мог бы дать результат, это экономический, то есть это увеличение товарооборота и прочие вещи. Здесь, к сожалению, у Республики Бурятия мало потенциала для принципиального увеличения товарооборота.
У нас же еще приборопроизводящие предприятия есть - авиазавод, ЗММК. Они вообще ничего не могут предложить Монголии?
Принципиально изменить ситуацию они не могут. Да, есть единичные случаи контрактов по поставке вертолетов, в том числе в Монголию. Но несколько вертолетов для такой небольшой страны как Монголия не являются основой стабильной внешнеэкономической деятельности. То есть проблема более фундаментальна, чем деятельность конкретных людей у власти, что с той, что с другой стороны.
Проводились ли исследования, есть ли у монголов и у бурят какие-то отличия в менталитете, как монголы воспринимают бурят. Слышал мнение, что монголы к бурятам не очень хорошо относятся из-за того, что те вошли в состав России, как к «потерянному племени». С другой стороны, у нас немало представителей интеллигенции с панмонголистскими настроениями, наоборот, мечтает, чтобы буряты вернулись в колыбель монгольского мира.
Безусловно, такие вещи есть и подобные мысли встречаются и в монгольском обществе, и в бурятском, но я бы не стал все это экстраполировать на большие массы, потому что монгольское общество, на самом деле, как и российское, крайне разношерстно, в том числе в своих взглядах и идеях. Да, безусловно, есть представители монгольского социума, которые считают, что неплохо было бы как минимум сблизиться с бурятскими братьями по языку, по вере, по религии, по крови и т.д. А есть те, кто не приемлет этого, как вы сказали, считают отколовшимся куском бурятский мир от монгольского.
Но в целом, на мой взгляд, большинство монголов относится к этому вопросу без особых эмоций. То есть для рядовых монголов вопрос об их связи с бурятским народом, с бурятским миром не является таким уж актуальным, как может показаться некоторым людям. То есть большинству монголов интересны вопросы внутреннего развития экономики, курса тугрика к доллару, цены на бензин, то есть то, что волнует обывателя в повседневной жизни.
Внешняя политика для большинства монголов не является приоритетным вопросом, тем более взаимоотношения с Бурятией.
В 20-м веке граждане Монгольской Народной Республики, а сейчас просто Монголии, в первую очередь, были сориентированы на интересы собственной страны, государства. Можно сказать, у монголов сформировалась национальная гражданская идентичность. Им важнее что происходит в своей стране, среди граждан Монголии, и не важно, монгол это или казах, потому что в Монголии, например, есть казахи, являющиеся гражданами Монголии. И в этом смысле внутренние вопросы им важнее и ближе, чем вопросы, например, монголов в Китае или бурят в России. Потому что это граждане других стран.
Что вы можете сказать о проекте «Великий шелковый путь». В последнее время Арнольд Тулохонов активно выступал за этот проект, за развитие приграничных территорий. Осенью было выездное заседание Совета Федерации по этой теме.
- «Великий шелковый путь» на самом деле крайне комплексное сложное явление, как вы сами понимаете. Проект, который затрагивает совершенно разные страны и разные направления будущих маршрутов: есть морской шелковый путь, инициированный в свое время китайским руководством, и есть несколько проектов по введению континентального шелкового пути, и не каждый из них, например, включает в себя территорию России.
Монголия - это страна, которая для Китая с точки зрения его глобальных интересов все-таки не является его главным приоритетом.
Поэтому монгольское руководство в свое время само инициировало создание проекта, который они назвали «Степной путь». Он предполагает усиление торгово-экономического сотрудничества Китая и России через территорию Монголии. Тем самым, по замыслу авторов этого проекта, должна получиться большая экономия времени в пути между территорией Китая, в частности, Пекином, и территорией России, Восточной Сибирью. Потому что на данный момент основная торговля между странами идет через Дальний Восток. Вопрос в том, насколько этот проект осуществим.
С одной стороны, между главами трех государств - Путиным , Си Цзиньпином и Элбэгдоржем - был достигнут ряд соглашений на этот счет. В частности, во время последнего саммита ШОС в Ташкенте. Но на самом деле есть ряд вопросов к этому проекту, потому что до сих пор отсутствует технико-экономическое обоснование проекта, в частности, по автодороге, по железной дороге и т.д. Внутри Монголии есть множество вопросов, связанных с компетентностью местных властей в деле реализации таких грандиозных проектов. Я имею в виду вопросы внутриполитической борьбы монгольской элиты. Это нередко мешает осуществлению подобных проектов. Примеров того, как амбициозные экономические проекты заканчивались ничем из-за внутренней борьбы монгольских элит, предостаточно.
- Сейчас этот проект на стадии рассмотрения или его отложили?
Нет, о том, что его отложили, речи пока не идет. Речь идет о том, что должна быть создана трехсторонняя рабочая группа, которая займется проработкой деталей этого проекта. На данный момент все это на уровне планов.
Ситуация со строительством в Монголии каскада ГЭС как-то может осложнить отношения России, Монголии и Китая?
Строительство каскада ГЭС на притоках Селенги экономически невыгодно Монголии.
Возведение ГЭС на реках Эгийн-гол, Орхон и Селенга потребует средств, в десятки раз превышающих расходы на закупку электроэнергии в России.
Согласно данным представителей монгольской стороны, которые лоббируют данный проект, только стоимость одной Эгийнгольской ГЭС составит 827 млн. долларов. Откуда эти деньги возьмутся? Они придут не из монгольского бюджета. По замыслу авторов проекта, финансовые средства должны быть получены в форме кредита от Экспортно-импортного банка Китая (на данный момент китайская сторона приостановила выдачу кредита). Соответственно, если это кредит, то его рано или поздно придется отдавать, при том, что у кредита есть определенные проценты. При том, что на проектную мощность Эгийн-гол должна выйти не ранее 2020-22 гг.
Та же ситуация с проектом ГЭС «Шурэн», финансирование которого предполагается за счет кредита Всемирного банка. Возникает вопрос: какова тогда себестоимость этих проектов, когда они окупят себя? По данным руководителя проекта ГЭС Эгийн-гол Д. Одхуу , ежегодные затраты на покупку импортной электроэнергии составляют около 27-28 млн. долларов. При этом на российский импорт приходится 22% от всей импортируемой электроэнергии (остальное импортируется из Китая). Таким образом, Монголии легче и дальше продолжать покупать электроэнергию у России, нежели заниматься строительством этих ГЭС. Для российской стороны монгольский рынок электроэнергии не очень существенный, и его возможная потеря не станет критичной.
Так, по итогам 2015 года Россия поставила Монголии 284 млн. к/Вт*ч, что составило всего 1,6% от всего отечественного экспорта электроэнергии. Поэтому разговоры о том, что российская сторона протестует против данных монгольских ГЭС, исходя из своих экономических интересов, не имеют отношения к реальности.
Кроме того, российское руководство, а также российские активисты-экологи и общественные деятели никогда не выступали против стремления Монголии увеличить свою энергетическую независимость.
Например, строительство монголами тепловых электростанций никогда не вызывало протестов у российской стороны. Проекты монгольской стороны по строительству собственного НПЗ также не встречали протестов со стороны России. В 2008 г., когда Монголия сдала в эксплуатацию ГЭС на реках Дургун и Тайшир в западных аймаках, российская сторона не выразила никаких возражений. Протест возник именно в связи с тем, что вопрос о ГЭС на трансграничных реках напрямую связан с экологической безопасностью России и озера Байкал.
- Можно ли рассматривать сейчас Монголию как сателлита США?
Нет, конечно. Слово «сателлит» очень политизированное, оно активно применялось в период Холодной войны применительно к Монголии в ее отношениях Советским Союзом, который якобы полностью распоряжался судьбой Монголии, а Монголия и ее руководители были безвольными марионетками. Однако, даже в тот период, когда связи между Москвой и Улан-Батором были, безусловно, ближе, чем сейчас,
Монгольская народная республика не была сателлитом, то есть полностью зависимой и безвольной республикой в отношениях с Москвой. Монголия имела свои интересы, и монгольское руководство, тому есть множество свидетельств, могло отстаивать интересы своей страны, в том числе в спорах с советским руководством.
Пример этому - политика Цэдэнбала , который неоднократно вступал в полемику и споры с советским руководством по разным вопросам хозяйственного развития своей страны, международной политики, и нередко его сторона была более сильной в этих вопросах. Что уж говорить о современной Монголии, которая, как я говорил вначале, проводит многоопорную политику и не ориентирована на какую-то одну из сторон. И поэтому называть ее сателлитом любой страны сейчас, а тем более Соединенных Штатов, я бы не стал. Да, есть определенное американское влияние, безусловно, Америка - глобальная держава, она имеет свои рычаги давления на многие страны мира. И безусловно, ее влияние есть и в Монголии.
Я слышал, что Америка заинтересована в Монголии в виду ее географического положения - такой своеобразный «гвоздь», который на стыке Китая и России вбит, и соответственно, на стыке интересов находится.
Конечно, ни один официальный представитель США об этом напрямую не скажет, но подспудно, если мы посмотрим на деятельность США в последние два десятилетия и политику в отношении Монголии, мы можем признать, что, безусловно, Монголия, в том числе по этой причине, представляет интерес для Соединенных Штатов. Здесь очевиден геополитический интерес для американской стороны. Плюс есть ряд сопутствующих, может быть, менее важных факторов, которые делают Монголию привлекательной для тех же Соединенных Штатов.
Это вопросы идеологии. Особенно в 90-е годы для США Монголия выглядела своеобразной витриной новой демократии в центре Азии, которая отказалась от коммунизма и вступила на путь либеральной демократии и рыночной экономики. Плюс есть интересы отдельных американских компаний, которые ведут или пытаются вести свою деятельность в Монголии, в том числе в добывающей сфере. То есть интересы разноплановые. Но местоположение между Россией и Китаем - это, безусловно, базовый интерес США в этой стране и в регионе.
В Монголии остались какие-то российские предприятия, которые занимались, скажем, добычей ископаемых? Раньше это был, например, «Золотой Восток».
Эта компания сохранилась, только теперь у нее уже другой владелец, не российский, а монгольский.
- Своего рода «отжатие», выражаясь криминальным языком?
Я не буду в такие вопросы сейчас вдаваться, тем более, что они связаны с крайне темной ситуацией - бывший владелец компании, господин Паушок и сопутствующие события, которые были вокруг него и его компании, до сих пор имеют ряд темных мест для широкой общественности. Кроме того, я бы не сказал, что компания «Золотой Восток» в Монголии была основой российского экономического присутствия. Я хотел о другом сказать.
Вот если бы Вы задали мне этот вопрос еще год назад, я бы сказал, что у России остается базовое экономическое присутствие в добывающей сфере Монголии через два крупнейших совместных предприятия. Это горно-обогатительный комбинат «Эрдэнэт» и АО «Монголросцветмет», которое занимается добычей цветных металлов. Но летом прошлого 2016 года, неожиданно для многих как в России, так и в Монголии, 49% акций российской стороны, которые ей принадлежали в «Эрдэнэте» и «Монголросцветмете», были проданы монгольской стороне.
То есть, на данный момент Россия не имеет никакого отношения ни к «Эрдэнэту», крупнейшему в свое время предприятию по добыче меди в Азии, ни к «Монголросцветмету». И единственное крупное предприятие, где Россия имеет свои активы, это Улан-Баторская железная дорога. 50% акций принадлежит Российским железным дорогам.
И, тем не менее, в таких обстоятельствах не были предприняты шаги, чтобы материальная часть этой железной дороги на том же нашем ЛВРЗ ремонтировалась?
Шаги были предприняты, вопрос лишь в том, насколько они были удачны. Попытки были в свое время, когда президентом РЖД был Владимир Якунин . Несколько раз предпринимались попытки усилить инвестиционную политику России в рамках УБЖД. Для этого даже было создано специальное совместное предприятие «Развитие инфраструктуры», целью которого была модернизация УБЖД в обмен на доступ к крупным монгольским месторождениям полезных ископаемых, в частности, Таван-Толгой. В силу разных причин данные проекты не увенчались успехом.
- Складывается такое ощущение, что Россия сама свои позиции в Монголии систематически сдает, оставляет.
Это ощущение не беспочвенно, безусловно. В частности, пример с «Эрдэнэтом» и «Монголросцветметом» для меня с точки зрения интересов России в долгосрочной перспективе остается, как минимум, загадочным. Я могу представить экономические доводы руководства Ростеха, которое инициировало продажу российских акций. Да, в современных условиях низких мировых цен на медь и цветные металлы, наверное, было нерентабельно держать подобные предприятия. Но эти предприятия не должны были быть исключительно экономическими для России. То есть, владеть акциями этих предприятий для России было не только вопросом экономики, это было вопросом более широкого влияния России, её присутствия в монгольской экономике. К сожалению, мы этого лишились сами.
А военное присутствие с советских времен можно ли было сохранить? Там же много военных баз в свое время было.
Есть данные архивов, переговоров между монгольской и советской сторонами второй половины 80-х годов. Тогда монгольская сторона, в том числе генеральный секретарь ЦК МНРП господин Батмунх , были крайне негативно настроены по отношению к идее вывода советских войск с территории Монголии.
- Они не хотели?
Не хотели. Я подчеркиваю, инициатором вывода была советская сторона. Здесь нужно смотреть более широкий контекст. Дело в том, что в эпоху перестройки, эпоху нового видения международной ситуации в рамках политики Горбачева был взят курс на нормализацию отношений с Китайской народной республикой. После его знаменитых речей во Владивостоке и в Красноярске советская сторона взяла курс на сокращение своего военного присутствия на Дальнем Востоке, в том числе за счет вывода советского контингента из Монголии.
И когда до монгольской стороны были доведены подобные мысли, она восприняла их очень критично. Почему? Потому, что для монгольской стороны наличие советских войск действительно было гарантией защиты от какой-либо китайской угрозы.
Другое дело, что эти монгольские доводы не были услышаны советской стороной. Все-таки для советской стороны на тот момент отношения с Китаем оказались более важными, чем отношения с Монголией. Как вы знаете, в начале 90-х годов советские части были полностью выведены с территории Монголии. Причем выведены достаточно быстро, в спешке, многие наши военные базы были заброшены и вскоре быстро разграблены.
Летний визит Лаврова, когда он в джинсах вышел, что это было - оплошность или демонстрация какого-то пренебрежения? Как это можно воспринимать?
Согласно официальной версии российского МИД - это был всего лишь вопрос какой-то технической заминки, Мария Захарова прокомментировала это в свое время. Как это оценить с точки зрения смыслов…
Сергей Лавров
Я не знаю, что было реальным мотивом Лаврова. Скорее всего, никакого злого умысла в действия Сергея Викторовича не было. Но для монгольской части общественности это было не совсем приятно. Почему? Потому что монголы, как народ небольшой, территориально связанный только с двумя великими державами, крайне щепетильно относятся к таким, казалось бы, мелочам со стороны представителей официальной власти.
Поэтому для нас этот вопрос мог быть не совсем принципиальным, действительно, иногда он кажется обывателю смехотворным. Но для многих монголов это вещь крайне важная, она символическая, но важная. И поэтому в монгольском сегменте интернета, в различных социальных сетях этот вопрос долгое время активно муссировался, и были, в том числе, негативные отзывы в адрес Лаврова по этому поводу. Хотя не думаю, что этот случай кардинальным образом мог повлиять на двусторонние отношения.
- Вы составляли какие-то прогнозы дальнейшего развития внешнеполитических отношений с Монголией?
Дело в том, что буквально три года назад вышла коллективная монография, в которой мои коллеги и я основной упор сделали как раз на прогностическую основу, то есть на выведение моделей и сценариев будущего российско-монгольских отношений. Книга так и называется: «Современные российско-монгольские отношения: модели и сценарии».
- Спасибо за беседу! Было очень интересно.