В последние годы количество лиц, осужденных за совершение преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ, удерживается на весьма высоком уровне. Об этом, в частности, свидетельствует анализ статистических данных Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации, в соответствии с которыми количество лиц, осужденных за злоупотребление должностными полномочиями, в 2015 году составило 460 человек , в 2016 году – 465 , в отношении 12 и 10 человек соответственно вынесены оправдательные приговоры. Количество прекращенных уголовных дел за отсутствием состава, события преступления, непричастностью к преступлению по делам рассматриваемой категории в 2015 году составило 5, в 2016 году – 4.
Следует отметить, что при рассмотрении уголовных дел о злоупотреблении должностными полномочиями в обязанности судебных органов входит установление мотива совершения преступления, в частности корыстной и иной личной заинтересованности подсудимого.
Анализ судебной и следственной практики по делам рассматриваемой категории показывает, что около 30% должностных злоупотреблений совершаются именно из иной личной заинтересованности.
Изученный массив уголовных дел свидетельствует о наличии расхождений в правоприменительной практике по вопросу признания тех или иных мотивов совершения преступления в качестве иной личной заинтересованности.
Вышеизложенное предопределяет необходимость четкого уяснения содержания иной личной заинтересованности.
В соответствии с п.16 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16.10.2009 № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» под иной личной заинтересованностью следует понимать «стремление должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленное такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность» .
Полагаем, что, исходя из указанного разъяснения, невозможно сделать однозначный вывод о позиции высшей судебной инстанции касаемо вопроса о соотношении побуждений иной личной заинтересованности с нередко встречающимся в обвинениях мотивом ложно понятых интересов службы. В свою очередь, неопределенность правовой позиции высшей судебной инстанции относительно данного вопроса в значительной степени нарушает единообразие следственной и судебной практики.
Приведем несколько примеров разночтений при уяснении действительного содержания мотива иной личной заинтересованности по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 285 УК РФ.
Так, Определением судебной коллегии по уголовным делам Омского областного суда от 07 апреля 2005 года № 22-1228 был отменен приговор суда первой инстанции и прекращено производство по делу по обвинению сотрудника органа внутренних дел в совершении преступлений, предусмотренных ст.ст. 285, 292 УК РФ, в связи с отсутствием в его действиях составов преступлений. Мотивируя свою позицию, суд кассационной инстанции в определении указал, что уголовная ответственность за злоупотребление должностными полномочиями наступает лишь при условии совершения действий из корыстной или иной личной заинтересованности. Между тем, как установлено в ходе следствия, каких-либо материальных или иных выгод неимущественного характера от своих действий по сокрытию преступления от учета П. не имел. Совершение в данном конкретном случае на обслуживаемой территории уголовного преступления не может рассматриваться как негативный показатель в работе участкового уполномоченного милиции его руководством, поскольку оно не связано с основной обязанностью участкового уполномоченного по профилактике преступлений и правонарушений на участке. Кроме того, коллегией по уголовным делам Омского областного суда признаны несостоятельными выводы суда первой инстанции о том, что действия П. были обусловлены его нежеланием проводить комплекс оперативно-розыскных мероприятий, направленных на раскрытие преступления. На основании вышеизложенного судебная коллегия пришла к выводу, что составление участковым уполномоченным милиции постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, в котором были неверно изложены фактические обстоятельства, не является злоупотреблением должностными полномочиями, а свидетельствует лишь о наличии в действиях П. дисциплинарного проступка .
Приговором Кировского районного суда г. Ростова-на-Дону от 29.01.2016 М. и С. признаны виновными в том, что они, являясь должностными лицами, зная о недостатках зданий объектов медицинского центра и пансионата, их технических возможностях и объемах возможных размещений койко-мест в каждом из объектов и осознавая, что данные здания не соответствуют предусмотренным требованиям для размещения указанного ими количества и нуждаются во вложении дополнительных средств на ремонт и доработку помещений в отвечающие требованиям размещения соответствующего количества лиц указанных категорий, приобрели указанные здания для использования их под назначение пансионата для престарелых и инвалидов и психоневрологического пансионата. Осужденные, оспаривая обоснованность осуждения, утверждали, что в их действиях отсутствует состав преступления, поскольку они были направлены на ликвидацию высокой очередности в психоневрологические интернаты и переуплотненность в домах-интернатах для престарелых, то есть вызваны объективной служебной необходимостью. Вопреки приговору осужденными не причинен значительный материальный ущерб, а лишь имела место экономия бюджетных средств, поскольку в случае строительства необходимых помещений расходы бюджета увеличились бы в несколько раз, а срок ввода объектов в эксплуатацию составил бы 6-7 лет, что подтверждается имеющимися в материалах дела официальными документами. При таком положении стало бы невозможным решить проблему сокращения очередности в разумный срок. После приобретения указанных зданий предполагалось переоборудовать и перепланировать ряд помещений под жилые комнаты, что позволило бы использовать здания в полной мере, в соответствии с расчетно-плановой наполняемостью. Кроме того, нарушений процедуры приобретения зданий и заключения государственных контрактов органами государственного финансового контроля не выявлено. В настоящее время пансионат соответствует требованиям для размещения планируемого количества человек, созданы лучшие условия среди аналогичных учреждений в Ростовской области. Осужденная С. также отметила, что планировала увольняться с должности в январе 2013 года, следовательно, у нее отсутствовал мотив на искажение существующей реальности с целью продвижения по службе.
Апелляционным определением от 08.06.2016 № 22-2860/2016 судебная коллегия по уголовным делам Ростовского областного суда оставила приговор в силе, мотивируя это тем, что осужденные действовали вопреки интересам службы, из иной личной заинтересованности, выразившейся желанием приукрасить действительное положение посредством создания видимости активных действий по развитию домов-интернатов для престарелых и инвалидов и освоению выделенных бюджетных средств, стремлении извлечь выгоду неимущественного характера, а также опасения возможных негативных последствий по службе при неосвоении выделенных бюджетных средств .
Таким образом, апелляционная инстанция поддержала ошибочную, на наш взгляд, правовую позицию суда первой инстанции относительно толкования ложно понятых С. и М. интересов службы как разновидности иной личной заинтересованности должностного лица.
Вместе с тем, полагаем, что ложно понятые интересы службы не могут быть интерпретированы как иная личная заинтересованность, поскольку в данном случае получение личной выгоды если и имеет место быть, то оно опосредовано в сознании должностного лица предполагаемой выгодой для соответствующего органа власти, учреждения, т.е. субъект в первую очередь действует из служебного интереса, пусть и понимаемого искаженно. Личная выгода в данном случае носит второстепенный характер и может быть сопряжена, в частности, с удовлетворением от осознания выполненного служебного долга.
Подводя итог вышесказанному, можно сделать вывод, что причины нестабильности судебной практики по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 285 УК РФ, сводятся главным образом к разночтениям при уяснении действительного содержания уголовно-правового запрета, в том числе мотива иной личной заинтересованности. В этом смысле многочисленность оправдательных приговоров является закономерным итогом ограничительного толкования иной личной заинтересованности как одного из конструктивных признаков злоупотребления должностными полномочиями. Сложившаяся ситуация относительно указанного вопроса требует разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации.
В связи с этим предлагаем изложить п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16.10.2009 № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» в следующей редакции: «Под иной личной заинтересованностью следует понимать стремление должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленное такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность. В качестве иной личной заинтересованности не могут быть признаны ложно понятые должностным лицом интересы службы.
Под ложно понятыми интересами службы следует понимать стремление должностного лица достичь интересов соответствующего органа власти, учреждения, общества или государства».
Список литературы:
- Апелляционное определение Ростовского областного суда от 08.06.2016 по делу № 22-2860/2016 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://sudact.ru (дата обращения 04.03.2017).
- Бюллетень судебной практики Омского областного суда. - 2006. - № 4(29). [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.ourcourt.ru/omskij-oblastnoj-sud/2006/07/05/967966.htm (дата обращения 04.03.2017).
- Отчет о числе осужденных по всем составам преступлений Уголовного кодекса Российской Федерации и иных лицах, в отношении которых вынесены судебные акты по уголовным делам за 12 месяцев 2015 г. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=3418 (дата обращения 03.03.2017).
- Отчет о числе осужденных по всем составам преступлений Уголовного кодекса Российской Федерации и иных лицах, в отношении которых вынесены судебные акты по уголовным делам за 12 месяцев 2016 г. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=3834 (дата обращения 30.04.2017).
- Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» // Российская газета. – 30 октября 2009 г. - № 5031 (307).
С субъективной стороны ряд преступлений против интересов службы совершается из корыстной или иной личной заинтересованности. В связи с этим очень важно разобраться с мотивами совершения таких преступлений, ибо интерпретация такого термина, как «иная личная заинтересованность», как в теории уголовного права, так и в правоприменительной практике крайне неоднозначна и воспринимается по-разному. Это обстоятельство приводит к различной квалификации одних и тех же, аналогичных по своей сути действий при применении норм уголовного закона и порождает ненужные споры.
Как следует из ч. 2 п. 20 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 16.12.2004 N 12 «О судебной практике по делам о преступлениях против интересов службы (ст.ст. 424 — 428 УК)» (далее — постановление N 12), иная личная заинтересованность «может выражаться в стремлении, обусловленном такими побуждениями личного характера, как карьеризм, протекционизм, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, скрыть свою некомпетентность и т.п.». В данном случае высший судебный орган не дает четкого определения личной заинтересованности, а указывает на возможные случаи, в которых она может выражаться, характеризуя при этом мотив совершенного противоправного деяния.
Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлении от 16.10.2009 N 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» (далее — постановление N 19) определяет иную личную заинтересованность как «стремление должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера <1>, обусловленное такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п.» <2>. Таким образом, иная личная заинтересованность связана с выгодой неимущественного характера <3>.
<1> Следует отметить, что не все согласны с тем, что иная личная заинтересованность — это стремление извлечь выгоду неимущественного характера, отмечая при этом, что корысть для себя — это тоже личная заинтересованность, и поэтому она может включать в себя как имущественную, так и неимущественную выгоду (см.: Уголовное право России. Особенная часть / под ред. Ф.Р.Сундурова, М.В.Талан. — М., 2012. — С. 672).
<2> Пункт 16 постановления N 19 также указывает, что «как использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы следует рассматривать протекционизм, под которым понимается незаконное оказание содействия в трудоустройстве, продвижении по службе, поощрении подчиненного, а также иное покровительство по службе, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности».
<3> П.С.Яни, анализируя приведенный Пленумом Российской Федерации перечень видов иной личной заинтересованности, указывает, что таковой является открытым и практика относит к ним иные негативные побуждения виновного, например стремление оказать содействие своим товарищам и непосредственному руководителю, предотвратить негативную оценку своих профессиональных качеств и профессиональных качеств своего сослуживца со стороны руководства, придать правомерный вид своим действиям, связанным с применением насилия, и др. (см.: Яни, П. Вопросы квалификации должностных преступлений в постановлении Пленума и судебной практике / П.Яни // Законность. — 2014. — N 4. — С. 29).
Однако в правоприменительной практике нередко возникают определенные трудности с установлением иной личной заинтересованности в действиях конкретного лица и ее отграничением от иных низменных и ненизменных мотивов, которыми руководствуется лицо при совершении правонарушения и которые составляют уже не преступление, а проступок.
Так, начальником органа внутренних дел Б-го городского исполнительного комитета было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 427 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК), в отношении П., который, работая в должности заместителя председателя правления Б-го районного потребительского общества по строительству, являясь должностным лицом, будучи ответственным за подготовку документации по приемке в эксплуатацию законченного возведением здания магазина «Р», из корыстной заинтересованности, выразившейся в стремлении уклониться от материальной и дисциплинарной ответственности, внес в акт приемки в эксплуатацию объекта, законченного возведением, от 09.09.2013, являющийся официальным документом, заведомо ложные сведения о дате получения им заключения из Б-го межрайонного отделения энергонадзора, что являлось необходимым условием для получения в лицензирующем органе специального разрешения на осуществление торговли спиртными напитками и табачными изделиями, тем самым совершил служебный подлог. Прекращая уголовное преследование по данному уголовному делу, следователь указал следующее. В соответствии с ч. 1 ст. 427 УК служебным подлогом является внесение должностным лицом или иным уполномоченным лицом заведомо ложных сведений и записей в официальные документы, либо подделка документов, либо составление и выдача заведомо ложных документов, совершенные из корыстной или иной личной заинтересованности, при отсутствии признаков более тяжкого преступления. Согласно ч. 2 п. 15 постановления N 12 предметом служебного подлога являются официальные документы, то есть надлежаще составленные и содержащие необходимые реквизиты электронные документы либо письменные акты, удостоверяющие факты и события, имеющие юридическое значение. При приемке в эксплуатацию магазина «Р» были допущены многочисленные нарушения, которые не позволяли ввести объект в эксплуатацию. Так, согласно акту приемки в эксплуатацию магазина «Р» объект принят по акту приемки от 09.09.2013. Акт приемки в эксплуатацию объекта подписан приемочной комиссией и утвержден постановлением правления Б-го областного союза потребительских обществ. В то же время согласно положениям действующего законодательства приемка в эксплуатацию объекта без наличия положительных заключений всех органов государственного надзора, которые должны выдавать их по данному объекту, не допускается. Акт приемки в эксплуатацию объекта подписан председателем приемочной комиссии и утвержден Б-им областным союзом потребительских обществ без наличия заключений Б-го межрайонного отделения энергонадзора и инспекции Департамента контроля и надзора за строительством Государственного комитета по стандартизации Республики Беларусь. Заключение Б-го межрайонного отделения энергонадзора было получено 15 октября 2013 г., а заключение инспекции Департамента контроля и надзора за строительством Государственного комитета по стандартизации Республики Беларусь — 18 октября 2013 г., то есть более чем через месяц после утверждения акта приемки и открытия магазина. В связи с тем что акт приемки объекта магазина «Р» в эксплуатацию был составлен с грубыми нарушениями законодательства и утвержден незаконно, то есть составлен ненадлежащим образом, он, по мнению следователя, не может являться официальным документом, и в действиях подозреваемого П., который внес заведомо ложные сведения в данный документ уже после его утверждения постановлением правления Б-го областного союза потребительских обществ от 12.09.2013, отсутствуют признаки преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 427 УК, а имеются признаки административного правонарушения, предусмотренного ст. 21.6 Кодекса Республики Беларусь об административных правонарушениях (нарушение порядка приемки в эксплуатацию объектов строительства). Кроме того, как указал следователь, обязательным признаком субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 427 УК, является совершение указанных в ст. 427 УК действий из корыстной или иной личной заинтересованности. Иная личная заинтересованность по своему содержанию, как и корыстная заинтересованность, должна сама по себе выражать низменный, порицаемый характер, то есть она должна быть, с одной стороны, обусловлена побуждениями, направленными на удовлетворение интересов виновного или близких ему лиц, а с другой — основана на эгоистическом злоупотреблении служебными полномочиями. П. же внес в акт приемки объекта в эксплуатацию заведомо ложные сведения, касающиеся дат получения заключений надзорных органов, уже после его утверждения постановлением правления Б-го областного союза потребительских обществ. Таким образом, отсутствие данных заключений не повлияло на утверждение правлением Б-го областного союза потребительских обществ акта приемки в эксплуатацию и открытие магазина «Р», как и не повлияло на это отсутствие в акте подписи члена приемочной комиссии В. Отсутствие в акте приемки в эксплуатацию сведений о заключениях двух надзорных органов и подписи члена приемочной комиссии В. не повлияло на внесение решением Б-го городского исполнительного комитета изменений в специальное решение (лицензию) на осуществление магазином «Р» лицензируемого вида деятельности — розничной торговли алкогольными напитками и табачными изделиями. Кроме того, отсутствие в акте приемки в эксплуатацию сведений о заключениях двух надзорных органов и подписи члена приемочной комиссии В. не повлияло на получение Б-им районным потребительским обществом необходимой документации по магазину «Р» в республиканском унитарном предприятии «Б-ое агентство по государственной регистрации и земельному кадастру», постановку магазина на баланс в Б-ом районном потребительском обществе и всю последующую финансово-хозяйственную деятельность магазина. Внесение П. в акт приемки в эксплуатацию ложных сведений о датах получения заключений надзорных органов с целью избежать привлечения к административной ответственности за нарушение порядка приемки в эксплуатацию объектов строительства нельзя считать корыстной или иной личной заинтересованностью, так как они датированы 15.09.2013 и 18.09.2013, то есть после утверждения акта 12.09.2013, что уже является явным нарушением порядка приемки, и П. не смог бы избежать административной ответственности. Таким образом, в ходе расследования не было установлено, что П., внося ложные сведения в акт приемки объекта в эксплуатацию, имел корыстную или иную личную заинтересованность, в связи с чем в его действиях отсутствуют признаки преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 427 УК.
Опуская вопрос о наличии в данном случае предмета преступления, попытаемся разобраться с корыстной и иной личной заинтересованностью в действиях подозреваемого лица. Причем вести речь здесь необходимо именно о последнем термине, т.к. действия П. вряд ли можно расценить как корыстную заинтересованность.
<4> Коррупционная преступность: криминологическая характеристика и научно-практический комментарий к законодательству о борьбе с коррупцией / под общ. ред. В.М.Хомича. — Минск, 2008. — С. 269; Уголовное право. Особенная часть / под ред. В.А.Кашевского. — Минск, 2012. — С. 652.
<5> См.: Лосев, В.В. Преступления против интересов службы: юридический анализ и правила квалификации / В.В.Лосев. — Минск, 2010. — С. 51.
По этой причине стремления личного характера, обусловленные такими побуждениями, как ложно понятые интересы службы, жалость, сострадание, желание воспринимать трудности других людей и оказать содействие в их решении, желание сохранить доброе отношение людей и т.п., не рекомендуют рассматривать в качестве иной личной заинтересованности, поскольку такого рода личные побуждения не носят эгоистического (низменного, порицаемого) характера <6>.
<6> См.: Коррупционная преступность: криминологическая характеристика и научно-практический комментарий к законодательству о борьбе с коррупцией / под общ. ред. В.М.Хомича. — Минск, 2008. — С. 269; Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР / под ред. Ю.Д.Северина. — М., 1985. — С. 355.
Пожалуй, с этим нельзя не согласиться. Однако должностное лицо может совершать злоупотребления и из иных побуждений (национальная и расовая ненависть, создание невыносимых условий труда и службы, нанесение вреда другим лицам), а не только из корыстной или иной личной заинтересованности, причем эти побуждения все равно будут носить оттенок личной заинтересованности, т.к. должностное лицо в такой ситуации пытается удовлетворить свои личные интересы (и они не всегда преследуют цель получения нематериальной выгоды) в ущерб социально значимому результату служебной деятельности.
Тем не менее обратить внимание следует на то обстоятельство, что в настоящее время уголовный закон не дает определения иной личной заинтересованности и никоим образом не ограничивает данные побуждения (мотивы). Более того, Пленум Верховного Суда Республики Беларусь указывает нам лишь примерный ряд подобных мотивов и, опять же, не обозначает их как низменные или иные эгоистические. Побуждения личного характера могут быть самыми разнообразными, и помимо карьеризма, протекционизма, желания приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу <7>, скрыть свою некомпетентность таковыми могут являться тщеславие, зависть, месть, подхалимство, семейственность, кумовство и другие <8> (например, преступление может совершаться в интересах своих родственников, близких, знакомых; с целью причинения вреда другому лицу, с которым должностное лицо находится в неприязненных отношениях; по причине получения преимущества в конкурентной борьбе). Как указывает в данном случае С.В.Скляров, личная заинтересованность имеет место и в тех ситуациях, когда лицо совершает действия в результате предъявления ему социальных требований, которые должен выполнять каждый независимо от его желания <9>. Следовательно, можно отметить, что к подобного рода мотивам можно относить и все иные личного характера побуждения, противоречащие интересам службы, однако степень общественной опасности такого преступника и его личности совсем разная в случае совершения преступления исходя из корыстной и иной личной заинтересованности.
<7> В письме Генеральной прокуратуры Республики Беларусь от 08.07.2011 N 4202-8д-821 «О недостатках прокурорского надзора» обращается внимание, что указание в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого по ст. 424 УК на его стремление оказать взаимную услугу лицам, в интересах которых он злоупотреблял своими служебными полномочиями, в соответствии с ч. 2 ст. 102 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь обязывает орган уголовного преследования к доказыванию факта первоначальной услуги, оказанной ему названными лицами. Детализация личной заинтересованности обвиняемого с помощью оценочного понятия «дружеские отношения» является излишней и одновременно существенно затрудняет доказывание обвинения. Отсутствие достоверных доказательств, подтверждающих указанные выше обстоятельства, включенные в формулировки обвинений по отдельным уголовным делам, расценено судами как недостаточное подтверждение мотива преступления — личной заинтересованности.
<8> Примером тому может служить позиция работников прокуратуры, которые предлагают иную личную заинтересованность рассматривать как «стремление должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленное такими побуждениями личного характера, как карьеризм, месть, зависть, семейственность, желание приукрасить действительное положение, скрыть свою некомпетентность, уйти от ответственности за допущенные ошибки и недостатки, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, оказать содействие иному лицу в уменьшении затрат и получении большей прибыли и др.». (см.: Трипузова, А. Судебная практика по делам о преступлениях против интересов службы нуждается в совершенствовании / А.Трипузова // Законность и правопорядок. — 2011. — N 1. — С. 26).
<9> См.: Скляров, С.В. Вина и мотивы преступного поведения / С.В.Скляров. — СПб., 2004. — С. 278.
Вместе с тем расширять данный перечень до неимоверных границ невозможно <10>, т.к. иная личная заинтересованность как преступное побуждение в составах служебных преступлений непременно должна быть соотносима с извлечением выгоды нематериального характера и преимуществ как для себя, так и для иных лиц. Данный мотив, как и корысть, непосредственно связан с личностью субъекта, совершающего соответствующий должностной состав преступления. Однако мотив личной заинтересованности нельзя толковать таким образом, что таковым может являться любой мотив, поскольку он исходит от виновного. Если бы это было так, то не было никакой необходимости выделять в качестве обязательного признака корыстный мотив, ибо он также отражает личную заинтересованность. И коль скоро законодатель наряду с корыстью называет и личную заинтересованность, то тем самым придает каждому из этих мотивов самостоятельное значение. Представленное суждение позволяет сформулировать вывод: личная заинтересованность как мотив совершения соответствующего состава преступления включает в себя лишь объективно отрицательный спектр внутренних побуждений виновного лица <11>. С этой точки зрения нельзя безоговорочно ложно понятые интересы службы исключать из числа такого побуждения, как иная личная заинтересованность.
<10> Надо отметить, что рядом криминалистов в этой плоскости предлагается исключить из числа должностного злоупотребления указания на корыстный мотив и иную личную заинтересованность (см.: Стренин, А.С. Квалификация злоупотребления должностными полномочиями: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / А.С.Стренин. — М., 2003; Нестеров, Е.А. Злоупотребления должностными полномочиями по уголовному законодательству России: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Е.А.Нестеров. — М., 2005. — С. 22; Конов, Т.Х. Позитивное воздействие на злоупотребление должностными полномочиями: социальный и правовой аспекты: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Т.Х.Конов. — Саратов, 2012. — С. 17), что представляется не совсем верным. Четкое определение таких границ в условиях функционирования рыночной экономики крайне необходимо, ибо наличие таких признаков характеризует цель действий лица и его мотив.
<11> См.: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / под ред. Б.Т.Разгильдиева и А.Н.Красикова. — Саратов, 1999. — С. 495 — 496.
Следует отметить, что в юридической литературе по данному вопросу существуют диаметрально противоположные точки зрения. Одни авторы не признают ложно понятые интересы службы иной личной заинтересованностью (личная заинтересованность и ложно понятые интересы учреждения и предприятия — противоположные мотивы, по-разному характеризующие общественную опасность нарушения должностными лицами служебного долга; мотивы ложно понятой необходимости проистекают не из стремления получить личное удовлетворение, а из других оснований, из так называемого чувства ложного патриотизма; наличие мотива ложно понятого интереса исключает осознание того, что деяние совершено лицом вопреки интересам службы; у лица нет того антисоциального интереса, который придает посягательству характер преступления) <12>, а другие, напротив, считают, что нет оснований такие побуждения не причислять к личной заинтересованности (должностное лицо вносит в работу организации чуждые элементы, противопоставляя интересы «своего» учреждения общегосударственным интересам в целом; зачастую такие лица преследуют цель улучшить показатели работы предприятия, преследуя в последующем цель личного обогащения) <13>.
<12> См.: Здравомыслов, Б.В. Должностные преступления. Понятие и квалификация / Б.В.Здравомыслов. — М., 1975. — С. 72; Лысов, М.Д. Ответственность должностных лиц по советскому уголовному праву: автореф. дис. … д-ра юрид. наук: 12.00.08 / М.Д.Лысов. — М., 1977. — С. 23; Соловьев, В.И. Борьба с должностными злоупотреблениями, обманом государства и приписками по советскому уголовному праву / В.И.Соловьев. — М., 1963. — С. 109 — 110; Волженкин, Б.В. Служебные преступления / Б.В.Волженкин. — М., 2000. — С. 146; Синельников, А. Иная личная заинтересованность как мотив должностного преступления / А.Синельников // Уголовное право. — 2011. — N 5. — С. 23 — 29.
<13> См.: Сахаров, А.Б. Ответственность за должностные злоупотребления по советскому уголовному праву / А.Б.Сахаров. — М., 1956. — С. 129; Светлов, А.Я. Ответственность за должностные преступления / А.Я.Светлов. — Киев, 1978. — С. 156; Владимиров, В.А. Должностные преступления / В.А.Владимиров, В.Ф.Кириченко. — М., 1965. — С. 8.
Так, районной суд первой инстанции вынес обвинительный приговор бывшему работнику землеустроительной службы районного исполнительного комитета. По материалам уголовного дела землеустроителю вменялась в вину ч. 2 ст. 424 УК. В течение двух лет специалист оформлял протоколы об административных правонарушениях, которые на самом деле не совершались. Более того, лица, привлеченные к ответственности, не знали о том, что нарушили земельное законодательство. В зале суда были также озвучены факты того, что многие штрафы специалист уплачивал сам. В общей сложности он составил около 160 фиктивных протоколов.
Подобные случаи стали в последнее время крайне распространены. Прокурорско-следственная практика обоснованно, полагаем, расценивает такие действия по ч. 2 ст. 424 УК. При этом Генеральная прокуратура Республики Беларусь факты составления должностными лицами фиктивных постановлений и протоколов о якобы совершении гражданами административных правонарушений предлагает квалифицировать именно как совершенные по мотиву «личной заинтересованности асоциального характера, которая заключается в желании скрыть отсутствие результатов служебной деятельности по выявлению правонарушений (мотивация служебного карьеризма в служебной деятельности)» <14>.
<14> См.: письмо Генеральной прокуратуры Республики Беларусь от 10.01.2013 N 11-10д-109 «О выработке общего подхода при расследовании уголовных дел в отношении работников лесного хозяйства и осуществлении прокурорского надзора».
Очевидно, что в последнем из рассматриваемых примеров лицо никак не преследует корыстной цели (тем более если еще и само уплачивало штрафы). Речь может идти только об иной личной заинтересованности, причем побуждения такого лица очень трудно соотнести с получением им лично некой нематериальной выгоды. Такое лицо заботится о положительном имидже организации, желает избежать служебного порицания (на очередном совещании «не поставят на вид», не привлекут к дисциплинарной ответственности), имеет намерение улучшить статистические показатели <15>, повысить эффективность работы, которая связана и с выявлением нарушений (а их количество — один из критериев оценки деятельности организации). То есть, фактически совершая противоправное действие в интересах организации, такое лицо рассчитывает также на благоприятное отношение к себе и своей служебной деятельности. Следовательно, за ложно понятыми интересами службы (организации, учреждения, предприятия) могут скрываться также мотивы личного характера, когда должностное лицо преследует цель извлечь выгоду нематериального характера и для себя, совершая нечто в интересах другого. Иное дело, что формулировка «ложно понятые интересы службы» не может характеризовать иную личную заинтересованность, что заставляет каждый раз давать ее конкретное толкование, иначе говоря, это требует указания сути действий лица и его заинтересованности.
<15> Например, А.В.Шнитенков полагает, что применительно к данному случаю иная личная заинтересованность состоит в стремлении получить выгоду неимущественного характера. Таковая, по его мнению, приобретается в том числе и в результате нежелания выполнять возложенные на должностное лицо обязанности. Поэтому вынесение незаконного постановления об отказе в возбуждении уголовного дела при наличии всех признаков преступления должно расцениваться как злоупотребление властью или служебными полномочиями (см.: Шнитенков, А.В. Иная личная заинтересованность при злоупотреблении должностными полномочиями / А.В.Шнитенков // Уголовный процесс. — 2006. — N 3. — С. 3 — 8).
Районным судом П. осужден по ч. 2 ст. 424 УК и признан виновным в составлении фиктивного объяснения от имени С., протокола опроса К., акта проверки, протокола об административном правонарушении в отношении К. о якобы совершенном им административном правонарушении, притом что П. знал, что в действительности правонарушение им не совершалось. В частности, как следует из материалов дела, П., который работал в должности главного государственного налогового инспектора, был составлен протокол об административном правонарушении в отношении К. за занятие им незаконной предпринимательской деятельностью без государственной регистрации. Зная, что одного случая для наложения административного взыскания недостаточно, П. решил составить еще один акт об установке мебели К. в квартире С. для привлечения к ответственности. С этой целью П. составил другой протокол об административном правонарушении, в котором указал несуществующий факт установки К. шкафа-купе С. Позже П. предложил К. написать заявление о рассмотрении дела в его отсутствие, а также сообщил, что в отношении его будет наложен штраф в небольшом размере. Признавая П. виновным в злоупотреблении служебными полномочиями, совершенном из иной личной заинтересованности, повлекшем причинение существенного вреда государственным интересам, суд указал следующее. Из постановления Министерства по налогам и сборам Республики Беларусь от 28.11.2008 N 95 «Об утверждении перечня и форм отчетности о результатах работы инспекций Министерства по налогам и сборам Республики Беларусь и Инструкции о порядке представления и составления отчетов о результатах работы инспекций Министерства по налогам и сборам Республики Беларусь» усматривается, что количество проведенных налоговым инспектором проверок, выявленных нарушений и составленных протоколов об административном правонарушении влияет на оценку его работы. Анализ показаний свидетелей, других исследованных судом доказательств свидетельствует о том, что именно П. составил фиктивные документы для привлечения лица к административной ответственности с целью улучшения своих показателей в работе, т.е. П. злоупотребил служебными полномочиями из иной личной заинтересованности. С такими доводами согласился и суд кассационной инстанции.
В иной ситуации по приговору суда Р. признан виновным в умышленном вопреки интересам службы совершении должностным лицом действий с использованием служебных полномочий, повлекшем причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан и государственным интересам. Суд признал установленным, что Р. 15 сентября 2008 г., будучи знакомым с С., по его просьбе о непривлечении к административной ответственности и несообщении о данном факте по месту службы удалил из материалов проверки объяснение С. и справку учреждения здравоохранения «Б-ая городская больница», составил рапорт и внес в него заведомо ложные сведения о том, что личность правонарушителя не установлена, вынес постановление о прекращении проверки по административному правонарушению, чем причинил существенный вред государственным интересам в виде подрыва авторитета органов Министерства внутренних дел Республики Беларусь. Также судом установлено, что Р. 22 сентября 2008 г., получив для проведения проверки материал по сообщению о мошенничестве, совершенном А. и Г., которые путем обмана завладели квартирой, принадлежащей Л., зная о преступной деятельности А. и Г., внес заведомо ложные сведения в объяснение Р-ой, указав дату его составления 25 сентября 2008 г., а также внес в него не соответствующие действительности иные сведения и приобщил к материалам проверки расписку, содержащую заведомо ложные сведения о передаче денег, предприняв таким образом меры, направленные на неустановление истинных обстоятельств приобретения квартиры и участия в этом А. и Г. После этого Р. передал материалы проверки подчиненному ему по службе В., который, выполняя указания Р., вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, которое подписал Р., согласившись с принятым заведомо незаконным решением, чем причинил существенный вред правам и законным интересам Л., а также государственным интересам в виде подрыва авторитета органов Министерства внутренних дел Республики Беларусь. Признавая Р. виновным в злоупотреблении властью и служебными полномочиями, суд исключил из предъявленного ему обвинения квалифицирующие признаки совершения злоупотребления властью и служебными полномочиями — «из корыстной и иной личной заинтересованности» — и переквалифицировал его действия с ч. 2 ст. 424 УК на ч. 1 ст. 424 УК <16>. Судебная коллегия по уголовным делам областного суда пришла к выводу, что вывод суда об отсутствии в действиях обвиняемого корыстной заинтересованности и исключении из обвинения указанного квалифицирующего признака является правильным, что в кассационном протесте не оспаривается: протест об отмене приговора по указанному основанию не принесен. Само указание в обвинении на стремление Р. к получению вознаграждения от С. носит предположительный характер. В то же время, исключая квалифицирующий признак иной личной заинтересованности, суд не указал, на основании каких установленных судом фактических обстоятельств он пришел к таким выводам и какими доказательствами они подтверждены. В обоснование виновности Р. суд сослался в числе других доказательств на материалы служебных проверок, а также материалы, полученные Главным управлением собственной безопасности Министерства внутренних дел Республики Беларусь в ходе оперативно-разыскных мероприятий, в частности протоколы прослушивания телефонных переговоров и снятия информации с технических каналов связи абонента сотовой связи N ***, находящегося в пользовании Р. Исходя из анализа содержания указанных доказательств, в том числе содержания телефонных переговоров Р. по вопросу непривлечения к административной ответственности С. и отказа в возбуждении уголовного дела по факту мошенничества, совершенного в отношении Л., вывод суда об отсутствии в действиях Р. иной личной заинтересованности является преждевременным. Содержащиеся в указанных документах обстоятельства, при которых обвиняемым было совершено деяние, в совершении которого он признан виновным, при постановлении приговора судом в должной мере учтены не были. При этом суд не учел также, что действия Р. противоречили интересам службы, были обусловлены стремлениями личного характера, а содержащиеся в пункте 20 постановления N 12 разъяснения относительно того, в чем именно может выражаться иная личная заинтересованность, не носят исчерпывающего характера. Таким образом, вывод суда в приговоре, что иная личная заинтересованность не может выражаться в оказании услуги и стремлении оказать помощь с целью избежать ответственности за совершенное преступление, как он изложен в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, является неверным. Судом не было принято во внимание то обстоятельство, что А. и Г. на момент постановления приговора уже были привлечены к уголовной ответственности, в том числе и по факту завладения путем мошенничества имуществом Л. По изложенным основаниям приговор суда нельзя признать законным и обоснованным, поэтому он был отменен с направлением уголовного дела на новое судебное разбирательство.
<16> В настоящее время ч. 1 ст. 424 УК исключена и корыстная и иная личная заинтересованность являются обязательными признаками злоупотребления властью или служебными полномочиями.
Иная личная заинтересованность как мотив должностного преступления выражает стремление субъекта за счет использования своих служебных возможностей извлечь выгоду определенного характера, достичь конкретного результата. В данном случае интерес представляют те сугубо индивидуальные устремления личности, которые затем конкретизируются путем обозначения конечной цели, ради которой виновный идет на риск и совершает преступление <17>. В действительности же чиновник, грубо нарушающий законы, регламентирующие его служебную деятельность, и при этом ссылающийся на ведомственный или государственный интерес, лукавит. Как отмечает В.Н.Борков, за этим часто стоит личная асоциальная заинтересованность <18>. В таком ключе вполне резонно можно будет отметить, что благотворное влияние служебного аппарата на деятельность субъекта отражает интересы всех субъектов правоотношений. Поэтому установление лишь факта нарушения должностным лицом своих обязанностей по службе не может расцениваться как совершение преступления в интересах службы, выявлять и доказывать необходимо конкретный мотив совершения преступления.
<17> См.: Динека, В.И. Ответственность за должностные преступления по уголовному праву России (уголовно-правовой и криминологический аспект): автореф. дис. … д-ра юрид. наук: 12.00.08 / В.И.Динека. — М., 2000. — С. 38.
<18> Борков, В.Н. Должностные преступления: квалификация, система и содержание уголовно-правовых запретов / В.Н.Барков. — Омск, 2010. — С. 95 — 100.
Следовательно, совершая должностное преступление из личной заинтересованности, виновное лицо преследует цель получить (извлечь) различные виды выгод и преимуществ как для себя, так и для других лиц, в судьбе или деятельности которых он заинтересован. Именно через эту призму мы и должны рассматривать вопрос оценки действий лиц, совершающих злоупотребления в интересах службы (ложно понятых, узковедомственных и т.д.), поскольку за такими интересами нередко кроется личная заинтересованность низменного характера (стремление уйти от ответственности за допущенные ошибки и недостатки в работе, получить поддержку со стороны влиятельных лиц, тщеславие и т.д.) либо же, наоборот, ничего не стоит <19>. Установить и доказать данный факт — прерогатива органов следствия и суда, не следует использовать механическое наложение известного трафарета в виде определенных словосочетаний.
<19> Например, П.С.Яни указывает, что в ряде случаев соответствующее побуждение должностного лица свидетельствует о его искреннем заблуждении относительно противоречия его деяния законным интересам службы, что, таким образом, означает отсутствие у него умысла на совершение злоупотребления (См.: Яни, П.С. Взяточничество и должностное злоупотребление: уголовная ответственность / П.С.Яни. — М., 2002. — С. 85 — 86). Позже П.С.Яни высказался иным образом: «Сами по себе ложно понятые интересы службы не могут отождествляться с мотивом в виде иной личной заинтересованности, поскольку последний представляет собой желание извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленное различными низменными, аморальными устремлениями, а действуя из ложно понятых интересов службы, лицо стремится совершить полезное, по его мнению и исходя из предполагаемого им результата, действие, хотя очевидно незаконным путем. Однако указанные мотивы могут сопутствовать друг другу. В тех случаях, когда мотив личной заинтересованности предусмотрен в качестве конститутивного признака состава преступления, сопутствующий мотив ложно понятых интересов службы как не влияющий на уголовно-правовую оценку не становится препятствием для вменения соответствующего состава. Происходит это потому, что правило о выборе доминирующего мотива применяется, когда оба конкурирующих мотива значимы для квалификации, например, когда установлены корыстный и хулиганский мотивы убийства» (см.: Яни, П. Вопросы квалификации должностных преступлений в постановлении Пленума и судебной практике / П.Яни // Законность. — 2014. — N 4. — С. 29).
Согласимся с тем, что в сегодняшних условиях такой признак, как иная личная заинтересованность, понимается зачастую судебно-следственной практикой расширительно, именно как заинтересованность субъекта в совершении определенных действий и наступлении выгодных (или желаемых) для этого лица последствий (каждый сознательный и волевой акт всегда носит личный субъективный характер <20>). Однако такое толкование уголовного закона, представляется, оправданно, т.к. отсутствие признака иной личной заинтересованности приведет к сужению сферы действия уголовного закона, ограниченного лишь корыстной мотивацией, либо при отсутствии еще и корысти — к чрезмерному расширению, что в условиях социально ориентированной рыночной экономики недопустимо.
<20> Тарасова, Е.В. Квалификация преступлений, совершаемых должностными лицами путем использования своего положения: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Е.В.Тарасова. — СПб., 1999. — С. 17.
Корыстный мотив (ст 285) – стремление извлечь выгоду имущественного хар-ра путем временного или возмездного изъятия чужого им-ва , т.е. без намерения осуществить хищение чужого им-ва.
Если использование должностным лицом своих служебных полномочий выразилось в хищении чужого имущества , когда фактически произошло его изъятие, содеянное полностью охватывается частью 3 статьи 159 УК РФ или частью 3 статьи 160 УК РФ и дополнительной квалификации по статье 285 УК РФ не требует. Это случаи, когда злоупотребление или превышение должн полномочиями явл-ся СПОСОБОМ хищения чуж им-ва.
В тех случаях, когда должностное лицо, используя свои служебные полномочия, наряду с хищением чужого имущества, совершило другие незаконные действия, связанные со злоупотреблением должностными полномочиями из корыстной или иной личной заинтересованности, содеянное им надлежит квалифицировать по совокупности указанных преступлений .
Мотив иной личной заинтересованности – стремление виновного извлечь выгоду неимущественного хар-ра , обусловленное такими побуждениями, как карьеризм, протекционизм, семейственность, желание скрыть неблагополучное положение организации.
В доктрине уг права мотивы иной личной заинтересованности противопоставляют ложнопонятым интересам службы, корпоративному интересу. При этом исходят из того, что мотив иной личной заинтересованности основан и связан с извлечением выгоды ЛИЧНО для виновного или его близких или родственников. Когда же в результате содеянного такая выгода не извлекалась, в действиях лица отсутствует состав преступления по ст 285.
ППВС № 19:
корыстную заинтересованность - стремление должностного лица путем совершения неправомерных действий получить для себя или других лиц выгоду имущественного характера , не связанную с незаконным безвозмездным обращением имущества в свою пользу или пользу других лиц (например, незаконное получение льгот, кредита, освобождение от каких-либо имущественных затрат, возврата имущества, погашения долга, оплаты услуг, уплаты налогов и т.п.);
иную личную заинтересованность - стремление должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера , обусловленное такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п.
17. В отличие от хищения чужого имущества с использованием служебного положения злоупотребление должностными полномочиями из корыстной заинтересованности образуют такие деяния должностного лица, которые либо не связаны с изъятием чужого имущества (например, получение имущественной выгоды от использования имущества не по назначению), либо связаны с временным и (или) возмездным изъятием имущества.
22. Уголовно-правовая характеристика нецелевого расходования бюджет-ных средств
Объект преступления, предусмотренного ст. 285.1 УК РФ, - соответствующая закону деятельность публичного аппарата власти и управления в сфере бюджетных отношений.
Предметом преступления являются - средства бюджетов различных уровней, за исключением средств государственных внебюджетных фондов.
Бюджет - это форма образования и расходования фонда денежных средств, предназначенных для финансового обеспечения задач и функций государства и местного самоуправления (ст. 6 Бюджетного кодекса РФ) <1>. Бюджетная система РФ состоит из бюджетов трех уровней:
Федеральный бюджет и бюджеты государственных внебюджетных фондов (разрабатываются и утверждаются в форме федеральных законов);
Бюджеты субъектов РФ и бюджеты территориальных государственных внебюджетных фондов (разрабатываются и утверждаются в форме законов субъектов РФ);
Местные бюджеты (разрабатываются и утверждаются в форме правовых актов представительных органов местного самоуправления либо в порядке, установленном уставами муниципальных образований).
Бюджетная система РФ основана на принципах, перечисленных в ст. 28 БК РФ. Одним из них является принцип адресности и целевого характера бюджетных средств , в соответствии с которым бюджетные ассигнования и лимиты бюджетных обязательств доводятся до конкретных получателей бюджетных средств с указанием цели их использования (ст. 38 БК РФ).
Получателем бюджетных средств являются орган государственной власти, орган местного самоуправления, а также находящееся в ведении главного распорядителя (или распорядителя) бюджетных средств бюджетное учреждение, имеющие право на принятие и (или) исполнение бюджетных обязательств за счет средств соответствующего бюджета.
Бюджетной росписью является документ, который составляется и ведется главным распорядителем бюджетных средств (главным администратором источников финансирования дефицита бюджета) в целях исполнения бюджета по расходам (источникам финансирования дефицита бюджета). Бюджетные ассигнования - предельные объемы денежных средств, предусмотренных в соответствующем финансовом году для исполнения бюджетных обязательств. Смета доходов и расходов представляет собой подробно расписанный их план по направлениям расходования и источникам получения.
Объективная сторона рассматриваемого состава преступления выражается в действии - расходовании (трате) бюджетных средств на цели, не соответствующие условиям получения этих бюджетных средств, совершенном в крупном размере - В соответствии с примечанием к комментируемой статье крупным размером признается сумма бюджетных средств, превышающая 1 млн. 500 тыс. руб.
Расходование предполагает трату этих средств не на те цели, которые определены их назначением, а на иные. Например, денежные средства, предназначенные для строительства больницы, школы, стадиона, израсходованы на приобретение транспорта для нужд получателя бюджетных средств.
Временное заимствование на условиях возвратности свободных денежных средств, находящихся на счетах областных целевых бюджетных фондов, на финансирование мероприятий на цели, не соответствующие назначению этих фондов, также образует состав рассматриваемого преступления <1>.
По конструкции объективной стороны состав преступления формальный. Преступление окончено с момента направления бюджетных средств на цели, не предусмотренные соответствующим документом, т.е. с момента списания их с лицевого счета бюджетного учреждения.
Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом. Виновное лицо осознает, что расходует выделенные бюджетные средства на цели, не соответствующие условиям их получения, и желает совершения этих действий. Мотивы действий не имеют значения для квалификации деяния. Это могут быть личная заинтересованность, ложно понятые интересы службы и др. Однако, если нецелевое расходование средств осуществляется в целях предотвращения наступления более существенного вреда, действия виновного следует рассматривать с учетом правил ст. 39 УК РФ (крайняя необходимость), например в преддверии скорой зимы лицо направляет средства для обеспечения отопительного сезона вместо строительства участка дороги.
Субъект преступления специальный - должностное лицо получателя бюджетных средств, обладающее правом подписи соответствующих расходных документов.
Часть 2 ст. 285.1 УК РФ предусматривает более строгую ответственность за нецелевое расходование бюджетных средств, совершенное группой лиц по предварительному сговору (ч. 2 ст. 35 УК РФ) либо в особо крупном размере (в соответствии с примечанием к ст. 285.1 УК РФ - в сумме, превышающей семь миллионов пятьсот тысяч рублей).
23. Уголовно-правовая характеристика нецелевого расходования средств государственных внебюджетных фондов
Объект преступления - соответствующая закону деятельность внебюджетных фондов в сфере бюджетных отношений.
Предметом преступления являются средства государственных внебюджетных фондов. Целевое же предназначение таких средств определяется на уровне законодательства РФ и закрепляется в бюджете соответствующего внебюджетного фонда.
Государственный внебюджетный фонд - это фонд денежных средств, образуемый вне федерального бюджета и бюджетов субъектов РФ и предназначенный для реализации конституционных прав граждан на пенсионное обеспечение, социальное страхование, социальное обеспечение в случае безработицы, охрану здоровья и медицинскую помощь. Средства государственных внебюджетных фондов не входят в состав бюджета какого-либо уровня, не подлежат изъятию, находятся в федеральной собственности и управляются органами государственной власти РФ.
В Российской Федерации образуются следующие государственные внебюджетные фонды: Пенсионный фонд РФ, Федеральный и территориальный фонды обязательного медицинского страхования, Фонд социального страхования РФ.
В соответствии со ст. 147 БК, расходы бюджетов государственных внебюджетных фондов осуществляются исключительно на цели, определенные законодательством РФ, включая законодательство о конкретных видах обязательного социального страхования (пенсионного, социального, медицинского), в соответствии с бюджетами указанных фондов, утвержденными федеральными законами, законами субъектов РФ.
Объективная сторона анализируемого состава преступления выражается в действии - расходовании в крупном размере средств государственных внебюджетных фондов на цели, не соответствующие тем условиям, которые определены специальными нормативными правовыми актами, регулирующими их деятельность, а также утвержденным бюджетам этих фондов. Крупный размер нецелевого расходования средств определен в примечании к ст. 285.1 УК: это сумма, превышающая 1 млн. 500 тыс. руб.
По своей конструкции состав преступления формальный . Преступление окончено с момента направления средств государственного внебюджетного фонда на цели, не предусмотренные специальным нормативным правовым актом и бюджетом фонда, т.е. с момента списания их с лицевого счета фонда.
Субъективная сторона преступления характеризуется прямым умыслом . Однако если нецелевое расходование средств осуществляется в целях предотвращения наступления более существенного вреда, устранения опасности для законных интересов граждан, действия виновного следует рассматривать с учетом правил ст. 39 УК (крайняя необходимость).
Субъект преступления - специальный - должностное лицо, правомочное распоряжаться средствами государственных внебюджетных фондов.
Квалифицирующие признаки, предусмотренные ч. 2 комментируемой статьи, аналогичны квалифицирующим признакам ч. 2 ст. 285.1 УК.
24. Уголовно-правовая характеристика превышения должностных полномочий
Основной объект преступления - нормальная, т.е. осуществляемая в соответствии с законодательством, деятельность государственного (муниципального) аппарата власти и управления. – такой же как и у ст 285. В качестве дополнительного объекта могут выступать конституционные права и свободы человека и гражданина, их здоровье, честь и достоинство, охраняемые законом интересы общества и государства.
Объективная сторона преступления характеризуется наличием трех обязательных признаков: 1) деяние - совершение должностным лицом действий , явно выходящих за пределы его полномочий; 2) последствие в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества и государства – понимание существенного нарушения – такое же как и у ст 285 ; 3) причинно-следственная связь между действием и наступившим последствием.
ППВС №19: В отличие от предусмотренной статьей 285 УК РФ ответственности за совершение действий (бездействия) в пределах своей компетенции вопреки интересам службы ответственность за превышение должностных полномочий (статья 286 УК РФ) наступает в случае совершения должностным лицом активных действий
Нужно избегать подмены понятий «действие» и «бездействие». Эта проблема обусловлена тем, что бездействие как юр-значимая форма поведения должн лица влечет за собой или может сопровождаться активным поведением должн лица в связи с невыполнением возложенной на него обяз-ти, например, уничтожение протокола об админ правонарушении, внесение фальсиф инф-ии в реестр для сокрытия преступления. При бездействии лицо не выполняет возложенных на него обяз-й по службе. То, какие это влечет за собой последствия, в том числе требующие активных дей-й, не учитывается при оценке поведения должн лица по службе, которым нарушаются требования.
При решении вопроса о том, совершило ли должностное лицо действия, которые явно выходят за пределы его полномочий, необходимо в первую очередь определить эти пределы, т.е. установить объем предоставленных лицу прав и обязанностей, т.е. его должностную компетенцию, которая закрепляется в различных нормативных правовых и иных актах (законе, постановлении, распоряжении, должностной инструкции, приказе, трудовом договоре и т.д.).
Формы превышения:
Превышение должностных полномочий имеет место только в том случае, когда совершаемые лицом неправомерные действия связаны с осуществлением им своей служебной деятельности, когда в отношениях с потерпевшими лицами виновный выступает именно как должностное (официальное), но не частное лицо . В иных случаях лицо может нести ответственность по другим статьям УК РФ, но не за должностное преступление. Так, например, сотрудник милиции, незаконно применивший вверенное ему оружие в конфликте, который возник на почве личных неприязненных отношений, вне какой-либо связи с возложенными на него служебными обязанностями несет уголовную ответственность как частное лицо.
Если превышение должностных полномочий предусмотрено специальной нормой (например, ст. ст. 299 - 302, ч. 2 ст. 303, ст. 305 УК), квалификации содеянного по совокупности со ст. 286 УК РФ не требуется .
Состав преступления - материальный , поэтому оно оконче-но в момент наступления указанных последствий.
С субъективной стороны преступление характеризуется пря-мым умыслом – осознание виновным всех юр значимых обст-в, хар-х О сторону, предвидение неизбежности наступления преступ результата вследствии содеянного, желание его наступлнеия либо безразличное отношение или сознательное допущение наступления преступного результата.
Необходимо материалами дела доказать явность для субъекта преступления совершенных дей-й как превышающие должн полномочия, что означает достоверное осознание виновным незаконности совершаемых им дей-й по службе . Добросовестное заблуждение должн лица о правомерном хар-ре соверш-х им дей-й, когда фактически они явл-ся незаконными исключает возможность квалификации поведения должн лица по ст 286 по причине отсутствия С стороны .
Исходя из диспозиции статьи 286 УК РФ для квалификации содеянного как превышение должностных полномочий мотив преступления значения не имеет .
Субъект преступления специальный - должностное лицо – п.2 примечания к ст 285. В правоприменительной практике, решая вопрос о наличии признаков данного спец субъекта руков-ся УКАЗОМ ПРЕЗИДЕНТА от 11 янв 1995 г «о сводном перечне лиц, зам-х гос должности РФ»
Квалифицированный вид превышения должностных полномо-чий предполагает совершение преступления лицом, занимающим государственную должность РФ или субъекта РФ, а равно главой органа местного самоуправления (см. § 1 настоящей главы).
Особо квалифицирующими признаками рассматриваемого преступления являются: а) применение насилия или угроза его применения; б) применение оружия или специальных средств; в) причинение тяжких последствий (ч. 3 ст. 286 УК).
Применение насилия означает нанесение потерпевшему побоев, причинение физической боли, легкого и средней тяжести вреда здоровью, ограничение свободы (например, связывание), истяза-ние. Умышленное причинение смерти или тяжкого вреда здоровью не охватывается составом превышения должностных полномочий и требует квалификации по совокупности с соответствующими преступлениями против личности.
Угроза при-менения насилия (включая угрозу убийством) означает высказан-ное или иным образом выраженное намерение виновного причи-нить вред здоровью потерпевшего, когда у последнего имелись действительные основания опасаться исполнения этой угрозы.
Решая вопрос о том, явл-ся ли использование предметов или техн устр-в при превышении должн полномочий нужно руковод-ся ФЗ Об оружии и заключением эксперта о признании конкр предмета оружием.
Оружие – технич устр-во коструктивно предназначенное дл поражения живой или иной цели, а равно для подачи сигналов. Сходство м-у оружием и предметами, используемыми в кач-ве оружия – в том, что они фактически используются для поржения живой или иной цели. Различия: в отличие от оружия, предметы используемые в качестве оружия были созданы и имеют своим назначением не поражение жив цели, а например предмет хоз назначения, строит материал, но фактически используется для поражения жив цели.
Спец средствами явл-ся не любые приспособления, которые используются соотв-ми подразделениями ПО органов, а лишь те, которые исходя из св-в м.б. причинен вред здоровью или окруж среде или им-ву. Иные предметы не обладающие такими функц-ми хар-ми не мб признаны спец средствами для целее ст 286.
К специальным средствам относятся резиновые палки, наручники, слезоточивый газ, водометы, бронемашины, средства разрушения преград, служебные собаки и другие средства, состоящие на вооружении органов внутренних дел, внутренних войск, федеральных органов государственной охраны, органов федеральной службы безопасности, органов уголовно-исполнительной системы и др.
При квалификации действий лица по пункту "б" части 3 статьи 286 УК РФ судам под применением оружия или специальных средств надлежит понимать умышленные действия, связанные с использованием лицом поражающих свойств указанных предметов, или использование их по назначению.
Отграничивая превышение должностных полномочий, совершенное с применением оружия или специальных средств, от правомерных действий должностных лиц , судам следует учитывать, что основания, условия и пределы применения оружия или специальных средств определены в соответствующих нормативных правовых актах Российской Федерации (например, в Федеральном законе от 3 апреля 1995 г. N 40-ФЗ "О Федеральной службе безопасности", Федеральном законе от 6 февраля 1997 г. N 27-ФЗ "О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации", Федеральном законе от 27 мая 1996 г. N 57-ФЗ "О государственной охране", Законе Российской Федерации "О полиции").
Квалиф признаком не охватывается незаконный оборот оружия. В случае устновления такого содеянное требует квалификации по ст. 222, 223.
Под тяжкими последствиями (оценочный признак) как квалифицирующим признаком преступления, предусмотренным частью 3 статьи 285 УК РФ и пунктом "в" части 3 статьи 286 УК РФ, следует понимать последствия совершения преступления в виде крупных аварий и длительной остановки транспорта или производственного процесса, иного нарушения деятельности организации, причинение значительного материального ущерба, причинение смерти по неосторожности, самоубийство или покушение на самоубийство потерпевшего и т.п.
Часто случаи злоупотребления и превышения должн полномочиями связаны с подделкой офиц док-в, за что установлена ответ-ть в ст 292 или 327. Сходство этих статей:
А) один предмет преступления – офиц док-т
Б) одна и та же О сторона - подделка док-в
Различия:
А) Субъект ст 289 – должн лицо или гос или мун служ, в ст 327 - любое лицо, независимо от занимаемой им должности
Б) обяз-м признаком Субъект стороны ст 289 – корыстный мотив или мотив иной личной заинт-ти. В ст 327 – мотив не имеет значения.
Важным признаком ст 292 явл-ся то, что подделка офиц док-та должн лицом гос или мун служ осущ-ся в связи с их служ дея-ю. Это означает, что указанные лица поделывают офиц док-ты, оборот которых они осущ-т. Если же указанными лицами была осущ-на подделка иных офиц док-в кот-х в их обороте не нах-ся, содеянное не м.б. квалиф-но по ст 292 при наличии к тому оснований – дей-я квалиф-ся по ст 327.
О. сторона этого деяния выражена во внесение в офиц док-ты ЗАВЕДОМО ложн сведений, а равно внесен в так док-ты исправлений, исключающ их действит содерж, чем осущ-ся подделка офиц док-та.
Выделяют 2 вида подделки офиц док-в:
Материальный подлог – дей-я субъекта преступления по внесению ложных сведений в офиц док-ты, кот-й был издан, принят в устан-м законом порядке.
Интеллектуальный подлог – подделка всего документа в целом.
Подлог офиц док-та – в том числе подделка подписи уполномоч лица.
Отличие от 285 ст:
Ст 285 – использование пр и обяз-й, которыми субъект преступления наделен по занимаемой должности.
Ст 286 – использование полномочий, кот-ми данное лицо, как правило, не наделено по занимаемой должности. Ст 286 не предусматривает обязательных мотивов, в отличие от ст 285. Ст 286 мб совершена ТОЛЬКО путем действия, а ст 285 – как путем действия, так и бездействия.
25. Критерии отграничения злоупотребления должностными полномочиями от превышения должностными полномочиями
1)Статья 285 представляет собой использование прав и обязанностей, которыми субъект преступления наделен по занимаемой должности, а в ст 286 – использование полномочий, которыми данное лицо, как правило, не наделено по занимаемой должности.
2)Ст 286не предусматривает обязательных мотивов , в отличие от ст 285(корыстный мотив и мотив иной личной заинтере-сованности);
3) Ст 286-м.б. совершено только путем действия , в то время как ст 285 – как путем действия, так и бездействия.
ППВС: В отличие от предусмотренной статьей 285 УК РФ ответственности за совершение действий (бездействия) в пределах своей компетенции вопреки интересам службы ответственность за превышение должностных полномочий (статья 286 УК РФ) наступает в случае совершения должностным лицом активных действий , явно выходящих за пределы его полномочий, которые повлекли существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, если при этом должностное лицо осознавало, что действует за пределами возложенных на него полномочий.
Превышение должностных полномочий может выражаться , например, в совершении должностным лицом при исполнении служебных обязанностей действий, которые:
относятся к полномочиям другого должностного лица (вышестоящего или равного по статусу);
могут быть совершены только при наличии особых обстоятельств, указанных в законе или подзаконном акте (например, применение оружия в отношении несовершеннолетнего, если его действия не создавали реальной опасности для жизни других лиц);
совершаются должностным лицом единолично, однако могут быть произведены только коллегиально либо в соответствии с порядком, установленным законом, по согласованию с другим должностным лицом или органом;
никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать.
26. Типичные формы превышения должностными полномочиями
Формы: Превышение должностных полномочий может выражаться, например, в совершении должностным лицом при исполнении служебных обязанностей действий, которые:
относятся к полномочиям другого должностного лица (вышестоящего или равного по статусу) (например, судебный пристав-исполнитель самовольно изменяет решение суда);
могут быть совершены только при наличии особых обстоятельств, указанных в законе или подзаконном акте (например, применение оружия в отношении несовершеннолетнего, если его действия не создавали реальной опасности для жизни других лиц) – обнаруживает сходства со ст 285, которое состоит в том, что в обоих случаях должн лицо совершает дей-я при отсутствии законных оснований или условий для их осуществления. Вместе с тем, ст 285 м.б. осуществлена путем действия, так и бездействия. А ст 286 – только путем действия. Поэтому эти статьи конкурируют только тогда, когда должн лицо совершает активное действие – поэтому статьи соотносятся как общая(286) и специальная(285) – ст 285 спец-я, т.к. в кач-ве обяз-х признаков Субъект стороны указывается мотив корыстн или иной личной заинтересованности, которые не явл-ся обяз-ми по ст 286;
совершаются должностным лицом единолично, однако могут быть произведены только коллегиально либо в соответствии с порядком, установленным законом, по согласованию с другим должностным лицом или органом (например, старшина присяжных заседателей единолично заполняет вопросный лист, не ставя соответствую-щие вопросы на голосование);
никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать (унижение чести и достоинства, оскорбление религиозных чувств и тд) – эту форму превышениея нужно отличать от общеуголовных преступлнеий, соверш-х должн лицом. В последнем случае должн лицо хоть инее совершает дей-я, которые он не мог осуществить ни при каких обст-х, но делает это не в связи со служебной дея-ю, т е не в связи с решение проф задач, возложенных на него. Следовательно особенность ст 286 – действия должн лица осуществляются им именно в связи с выполнением проф обяз-ти, решением проф задач, возложенных на него.
Варанкина Ю.С., аспирант Вятского государственного гуманитарного университета.
Анализ следственной и судебной практики по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 145.1 УК РФ, свидетельствует, что наибольшие сложности для практических работников вызывают вопросы установления мотива общественно опасного деяния. Невыплата заработной платы признается преступной в случае, если она совершена из корыстной или иной личной заинтересованности.
В юридической литературе нет единого мнения о содержании указанного мотива преступления.
Так, существуют различные суждения о понятии корыстного мотива. Одни ученые его толкуют как стремление получить материальную, имущественную выгоду, в том числе и право занять более высокооплачиваемую должность <1>. Другие считают, что корыстный мотив содержит в себе страсть к накопительству, обеспечению наилучшего материального обеспечения <2>.
<1> См.: Волков Б.С. Мотивы преступлений. Казань, 1982. С. 62.
<2> См.: Кудрявцев В.Н. Причинность в криминологии. М., 1968. С. 134.
Вместе с тем большинство авторов учебников и комментариев к Уголовному кодексу Российской Федерации <3> разделяют позицию, предложенную в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" <4>, согласно которой под преступлением, совершенным из корыстных побуждений, предлагается понимать преступление, совершенное в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц или избавления от материальных затрат.
<3> См.: Волженкин Б.В. Служебные преступления. М., 2000. С. 146; Тарарухин С.А. Преступное поведение. М., 1974. С. 92; и др.
<4> Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 3.
На наш взгляд, первопричиной разночтений в определении корыстного мотива преступления является смешение таких психологических феноменов, как мотив и цель. Авторы вышеназванного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации содержание корыстного мотива также раскрывают посредством использования другого факультативного признака субъективной стороны состава преступления - цели, тем самым невольно провоцируя в теории и на практике ситуации, когда мотив сводится к качественно иному психическому явлению.
Например , В.М. Геворгян указывает, что "корыстные побуждения... надо понимать в широком смысле. Это не только приобретение материальной выгоды, завладение тем, чем виновный не обладал до совершения преступления, но и стремление избавиться от каких-либо материальных затрат сейчас или в будущем, сохранить материальные блага, с которыми придется расстаться на законном основании" <5>. То есть, рассуждая о причине поступка в общем смысле и пытаясь дать ответ на вопрос, в силу чего совершено преступление, фактически говорит, зачем, ради чего оно совершено.
<5> Геворгян В.М. Разграничение убийства по найму и убийства из корыстных побуждений // Современное право. 2007. N 9. С. 23.
Следует отметить, что в психологии, а за ней и в юридической науке нет единого подхода к вопросу соотношения мотива и цели. Некоторые психологи отождествляют эти понятия <6>. Их мнение разделяют и отдельные ученые-юристы <7>. Нисколько не отрицая тесной связи между мотивом и целью, следует подчеркнуть, что это самостоятельные психические явления.
<6> См.: Стеркин А. Происхождение сознания. М., 1960. С. 447.
<7> См.: Орлов В.Н., Экимов А.И. Цель и норма советского права // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 1968. N 5. С. 26.
Если мотив - это побуждение к деятельности, связанное с удовлетворением определенной потребности, то цель - это то, что реализует человеческую потребность и выступает в качестве образа конечного результата деятельности <8>.
<8> См.: Гамезо М.В., Домашенко И.А. Атлас по психологии. М.: Просвещение, 1986. С. 60, 84.
Отсюда возникает вопрос, правы ли разработчики вышеуказанного Пленума Верховного Суда Российской Федерации, отождествляющие корыстный мотив и цель получения материальной выгоды или избавления от материальных затрат (имущественной выгоды).
Основным содержанием корыстных побуждений является направленность устремлений виновного на извлечение материальной выгоды, незаконного обогащения. Корыстная заинтересованность, будучи по своей сути осознаваемым мотивом, изначально включает в себя вышеназванную цель (в данном случае "общую цель"), которая может быть достигнута только путем совершения противоправного деяния. Понятие "мотив" в данном случае включает такие понятия, как "потребность", "побуждение", "влечение", "склонность", "стремление" и т.д. При всех различиях в оттенках значения этих терминов указывают на "динамический" момент направленности действия на определенные целевые состояния, которые независимо от их специфики всегда содержат в себе ценностный момент и которые субъект стремится достичь, какие бы разнообразные средства и пути к этому ни вели. Другие же виды мотивов в своем содержании "общей цели" не предполагают, или, если сформулировать точнее, преступление здесь выступает не как средство достижения цели, а как самоцель, способ реализации побуждения. Таким образом, если есть корыстный мотив, то обязательно присутствует корыстная цель. Обратное - неверно. Об этом прежде всего свидетельствует неизбежность прохождения многоуровневого пути от первоначального побуждения до цели, максимально приближенной к желаемому результату (процесса целеобразования), в ходе которого апробирование целей действиями может их видоизменить до неузнаваемости. Вот почему даже мотив-цель не тожествен цели как таковой. А это говорит о том, что если лицо преследует корыстную цель, то это еще не значит, что оно действует из корыстных побуждений. Вызвать у лица желание материально обогатиться путем совершения преступной невыплаты заработной платы могут и некорыстные мотивы: зависть, стремление к самоутверждению, солидарность, интерес семейственности, тщеславие и т.д. Значит, замена цели мотивом при толковании закона может привести к "декриминализации" деяний.
Отсюда можно сделать вывод, что вышеприведенные разъяснения высшей судебной инстанции по своей сути верны. Но при этом они не дают определение корыстной заинтересованности, а лишь приводят пример одного из возможных ее вариантов, имеющий немаловажное значение для практиков в разрезе решения проблем доказуемости корыстных побуждений.
По-разному ученые относятся к возможности квалификации в качестве корыстного мотива стремления получить материальную выгоду для других лиц. Т.Л. Сергеева полагает, что "корысть имеет место не только там, где человек стремится обогатиться лично, но и там, где он дает возможность нажиться другим" <9>. По мнению А.И. Стрельникова, корысть - это чувство и стремление к выгоде имущественного характера для себя. Забота о материальных интересах чужих лиц не порождает корысти. Корысть будет, только если преступление совершается во имя имущественных интересов своих близких <10>.
<9> Сергеева Т.Л. Уголовно-правовая охрана личной собственности в СССР. М., 1954. С. 54.
<10> См.: Стрельников А.И. Ответственность за убийство, совершенное при обстоятельствах, отягчающих наказание (ч. 2 ст. 105 Уголовного кодекса Российской Федерации). М., 2002. С. 98.
На наш взгляд, истинный корыстный мотив преступления - "страсть к приобретению и наживе, жадность к деньгам, богатству и падкость на барыш, а также стремление к захвату богатств" <11> - осознается как возможный к реализации исключительно путем достижения цели - повышения собственного благосостояния. При этом если виновный ведет с другими лицами совместное хозяйство, у них единый семейный бюджет, то, извлекая имущественную выгоду для этих близких лиц, он, безусловно, обогащается сам. Целью деятельности субъекта в любой ситуации остается удовлетворение его личных потребностей. Вывод о личной сути корыстных побуждений следует и из законодательной формулировки мотива преступной невыплаты заработной платы - "корыстная или иная личная заинтересованность", свидетельствующей о том, что корысть является разновидностью личной заинтересованности.
<11> Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1955. С. 437.
Стремление к обогащению других лиц, судьба которых не безразлична виновному, но их материальное положение прямо не оказывает влияния на его имущественное благосостояние, будет обусловлено другими мотивами, например интересом семейственности, тщеславием, благодарностью за ранее оказанную услугу и т.д., а отнюдь не корыстной заинтересованностью.
С учетом изложенного, на наш взгляд, корыстный мотив характеризуется стремлением к материальной выгоде исключительно для себя. В случае желания имущественных преимуществ для близких виновному лиц следователю следует всесторонне исследовать обстоятельства дела с целью установления материальной выгоды (в том числе косвенной) для самого исполнителя.
Наряду с корыстью преступным мотивом невыплаты заработной платы может быть и иная личная заинтересованность.
В соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. N 4 "О судебной практике по делам о злоупотреблениях властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге" <12> иная личная заинтересованность может выражаться в стремлении извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленном такими побуждениями, как карьеризм, протекционизм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п.
<12> Информационная база "КонсультантПлюс".
Как и в ситуации с корыстной заинтересованностью, в данном Постановлении мотив раскрывается с использованием понятия цели.
Исходя из этого Е.И. Соктоева делает вывод, что при предъявлении обвинения по ст. 145.1 УК РФ в связи с совершением преступления из иной личной заинтересованности "должны быть указаны: 1) выгоды неимущественного характера, для достижения (реализации) которых виновный не выплачивал обязательные платежи, и 2) конкретные побуждения, которыми он руководствовался. Иногда недостаточно просто указания на иную личную заинтересованность как мотив содеянного, и формулирование выгод неимущественного характера, к которым стремился виновный, а необходимо указать конкретную разновидность побуждений" <13>. С предложенным выводом вряд ли можно согласиться. Очевидно, что в данном случае за границами анализа оказались такие виды мотивов, как месть, ревность, зависть и т.д.
<13> Соктоева Е.И. Уголовная ответственность за невыплату заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат (по материалам судебной и прокурорской практики Уральского, Сибирского и Дальневосточного федеральных округов). Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 78.
На наш взгляд, большой практический интерес представляет проблема установления содержания понятия личной заинтересованности как мотива преступления, предусмотренного ст. 145.1 УК РФ.
Как верно отмечает С.В. Скляров, "виновный, совершая любое преступление, всегда действует из каких-то личных интересов. С точки зрения психологии, если человек не заинтересован в совершении каких-то действий, а говоря другими словами, не желает их совершать, то действия в итоге не будут реализованы" <14>. Таким образом, можно сделать вывод, что любой мотив преступления представляет собой некую личную заинтересованность в совершении противоправного деяния.
<14> Скляров С.В. Мотивы индивидуального преступного поведения и их уголовно-правовое значение. М., 2000. С. 188.
Возникает вопрос: как разграничить личную заинтересованность, при наличии которой невыплата заработной платы становится преступной, от личной заинтересованности, присущей любым умышленным действиям лица, т.е. при каких условиях личная заинтересованность является преступной.
В юридической литературе предпринимались попытки разработать критерии определения указанного мотива преступления.
Е.И. Соктоева, характеризуя "иную личную заинтересованность", полагает, что "эти устремления приобретают общественно опасный характер лишь в том случае, если обусловлены побуждениями негативного свойства, низменного характера, асоциальными, не вызванными необходимостью сложившейся ситуации" <15>. Однако при этом автор не раскрывает содержание используемых понятий.
На наш взгляд, не совсем верно определять деяние в качестве общественно опасного в зависимости от степени предосудительности его мотива по следующим причинам. Смоделируем следующую ситуацию. Работодатель не выплачивает работникам заработную плату, чтобы сэкономить наличные денежные средства для лечения смертельно больной жены. С точки зрения этики приведенный мотив вряд ли можно назвать низменным. Однако при этом действия виновного, существенно нарушающие конституционные права работников, не теряют своей общественной опасности.
В судебно-следственной практике часто встречаются примеры, когда преступной признается невыплата заработной платы по мотивам "ложно понимаемых интересов предприятия, организации", "исходя из узковедомственных интересов".
По этому поводу Б.В. Волженкин писал: "При предъявлении обвинения должен быть конкретно указан соответствующий мотив личного характера, которым руководствовалось должностное лицо, совершая злоупотребление. Ссылка на то, что должностное лицо в своем решении руководствовалось узковедомственными или ложно понимаемыми государственными или общественными интересами, не может считаться достаточной для обвинения в должностном злоупотреблении" <16>. Полностью соглашаясь с позицией автора, добавим, что предлагаемая в данном случае формулировка иной личной заинтересованности не имеет никакого личного значения, смысла.
<16> Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. М., 2004. С. 682.
Нередко следователи указывают в качестве мотива преступления, предусмотренного ст. 145.1 УК РФ, совершение виновным общественно опасного деяния "из желания сохранить место работы", "угодить учредителям возглавляемого юридического лица", "показать себя грамотным руководителем". Однако было бы странным, если бы работодатель выполнял какие-либо возложенные на него как на руководителя предприятия функции, не руководствуясь при этом вышеприведенными мотивами. Ситуация, когда деятельность лица связана с реализацией должностных полномочий, практически всегда характеризуется тем, что в структуре его сознания отражены эти побуждения. Иначе зачем ему ходить на работу. Поэтому непонятна позиция, почему, когда руководитель нарушает в связи со служебной деятельностью закон, эти мотивы начинают носить общественно опасный характер.
На наш взгляд, личная заинтересованность приобретает общественно опасный характер только тогда, когда она осознанно противопоставляется общественному (интересам других лиц, предприятия, государства и общества в целом). Это, и обязательно это, должен доказать следователь для предъявления обвинения за совершение преступления из личной заинтересованности. Именно данное противопоставление позволит нам отграничить личную заинтересованность, которая присуща лицу при совершении любого сознательного действия, от личной заинтересованности, по причине которой его действия становятся преступными.
Понятие "иная личная заинтересованность" может выражаться в стремлении извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленном такими побуждениями, как карьеризм, протекционизм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п. 1.
Объединяет все эти побуждения, образующие иную личную заинтересованность, их антисоциальный, антиобщественный характер. По изученным Верховным Судом в 1990 году делам о должностных злоупотреблениях и подлогах 56% этих преступлений были совершены из корыстных побуждений, 44% - из иной личной заинтересованности 2.
Если в конкретном случае в действиях должностного лица по службе, хотя бы и причинивших вред, в том числе и имущественный, не установлено корыстной или иной личной заинтересованности, состав злоупотребления служебным положением отсутствует. Судебная практика последовательно придерживается этой линии. Так, Пленум Верховного Суда в постановлении по делу директора совхоза К., осужденного за должностное злоупотребление, выразившееся в бесплатной выдаче бензина всем работникам совхоза, в том числе и не имевшим права на такую льготу, чем был причинен ущерб, указал, что в действиях К. не было корыстной или иной личной заинтересованности, они представляли собой лишь формальное нарушение порядка расходования горючего и состава преступления не содержат 3.
Закон предусматривает лишь один квалифицирующий признак - наступление тяжких последствий. Понятие это оценочное, признание последствий тяжкими зависит от обстоятельств конкретного уголовного дела. Судебная практика относит к их числу, в частности, крупные аварии, длительную остановку транспорта или производственного процесса, дезорганизацию работы предприятия, учреждения, нанесение государству материального ущерба в крупных размерах, причинение тяжких телесных повреждений хотя бы одному человеку.
Для квалификации содеянного необходимо установление также и всех остальных признаков основного состава должностного злоупотребления, в том числе корыстной или личной заинтересованности.
Злоупотребление властью или служебным положением, как самостоятельное преступление, следует отличать от хищения государственного или общественного имущества путем злоупотребления служебным положением. Различия проводятся по объекту, объективной стороне и содержанию умысла. Объект должностного злоупотребления - нормальное функционирование органов власти или управления, объект хищения - отношения собственности. Объективная сторона злоупотребления состоит в использовании виновным своего служебного положения, которое причиняет существенный вред государству или общественной организации. Однако причинение его не должно быть связано с незаконным обращением виновным имущества в свою собственность. В противоположность этому суть хищения именно в незаконном обращении имущества в собственность виновного, при котором способом такого обращения будет злоупотребление служебным положением.